Я не могу сказать, что вот так просто взял и пришёл в яхтинг, как приходят в какую-то спортивную секцию или на кружок. На самом деле я не моряк совсем. У меня не было никакого морского образования, морских навыков, как судоводителя. Но, тем не менее, море меня очень привлекало, как и множество других людей. И здесь счастливо сложились несколько обстоятельств. Некоторыми аспектами моря и морской химии я занимался профессионально в ЦНИИ Крылова и, кроме каких-то теоретических и лабораторных изысканий, я больше года провел в дальних походах на большом научном корабле «Академик Алексей Крылов». Это был конец 80-х годов, ещё при советской власти. Эта работа меня очень интересовала. Тогда у меня была возможность, как редко у кого — мы заходили в разные порты, в капиталистические страны, в Германию и на Канарские острова, в Марсель, Барселону, Афины. Мне было всего 24–25 лет — я был самым юным членом экипажа всего корабля. Мне повезло участвовать во всём этом научном процессе, начиная от постановки задачи и кончая интерпретацией нами же полученных результатов исследований. Наше оборудование позволяло исследовать в той или иной мере общеэкологические проблемы мирового океана. Например, районирование зон повышенного загрязнения — как далеко влияние портов и городов, стоящих на побережье, распространяется на химическую систему морской среды. Это вполне диссертационная работа
могла бы быть, но началась перестройка, закончился наш корабль — его «убили» в Севастополе, и я прекратил эти занятия, потому что не стало такой возможности.

Но любовь к океану меня не оставила. В какой-то момент я немножко вырос и вдруг понял, что могу самостоятельно что-то возродить, продолжить, вернуться в морскую тематику.

На парусных лодках я стал ходить не так давно, наверное, в 2012 или 2013 году. Это действительно не сложно, есть очень коротенькие, буквально двух-трёх недельные курсы,
которые можно закончить. Не столько для того, чтобы получить какой-то документ, а сколько для того, чтобысебя проверить, и какие-то приобрести первичные навыки управления яхтой. И я это сделал, несколько раз мы с женой и друзьями брали яхты в аренду за границей. Катались в разных регионах, на Азорских островах, в Таиланде, в Норвегии.

Это несложные были походы, коротенькие, но они давали опыт и знания. Мне было важно себя как-то проверить, подготовиться. А потом, очень спонтанно, я встретил продающуюся яхту на Азорских островах и купил её. Это не бог весть какая сложная история и не сказать, что очень большие финансовые затраты. То есть квартирка-однушка где-нибудь на краю Петербурга стоит гораздо дороже, чем старенькая яхта. Поэтому всё определяется степенью твоего желания, внутренней мотивацией. Конечно же, не скажу, что я продал дом и жену для того, чтобы получить свою лодку.

Эту лодку с 2015 года я держал там же, на Азорских островах. Она старенькая, ей больше 40 лет, и мне нужно было понять техническое состояние, научиться её эксплуатировать, обслуживать, ремонтировать, жить на ней и ходить в море. Поэтому два-три сезона мы катались по Азорским островам, наматывая мили, получая опыт, штормуя иногда.

В это время я продолжил своё обучение в Петербургской парусной школе под названием «Санкт-Петербургские мореходные классы». Это заняло время с ноября по май месяц, пару-тройку раз в неделю мы приходили, слушали лекции, работали на компьютерных тренажёрах, учились вязать морские узлы, изучали экипировку, средства спасения, радиосвязь, знаки и сигналы, медицинские аспекты яхтинга, первую помощь, морское право — российское и международное, мореходную астрономию, метеорологию. К тому времени у меня уже была своя яхта, поэтому практические навыки я больше отрабатывал самостоятельно.

В этом заключалась такая глубоко предварительная подготовка, в смысле самосовершенствования.

Задач экспедиции было сразу несколько — нам хотелось объять необъятное. Не так часто ты уходишь из Европы в Антарктиду, поэтому хотелось сделать всё, что возможно. Кроме задачи морской химии — это моя внутренняя, собственная задача, которую я сам себе поставил, следующий момент был, разумеется, исторический. У нас была историко-научная частная любительская учебная парусная экспедиция. Мы хотели повторить путь кораблей Беллинсгаузена и Лазарева, как бы в подтверждение того, что было 200 лет назад, но в совершенно других условиях. В общем и целом у нас это более-менее получилось.

Поскольку открытие нового материка было явлением цивилизационного масштаба, то такую задачу исторического юбилейного похода поставили совершенно независимо ещё многие другие яхты. В один момент перед выходом в Антарктиду, уже в Ушуайе, в январе-феврале месяце 2020 года мы собрались семью российскими яхтами. Плюс туда ещё пришли два больших корабля — «Крузенштерн» и «Паллада». Я обязан отметить, что мой «яхтенный босс», директор «СПб Мореходных классов» Сергей Валентинович Тимошков, капитан легендарного парусника «Мир» и мастер спорта международного класса, оказал неоценимую
помощь походу, и, по нашей просьбе, «работал» добровольным начальником штаба экспедиции в Петербурге, снабжая нас метеонавигационной и прочей технической информацией в течение всего плавания.

Это был наш фактически первый выход, и я скорее пытался отработать какие-то методические вопросы.

Я отрабатывал идеологию построения научно-измерительного комплекса. Потому что в отличие от серьёзной лаборатории, на яхте ничего особенного не позволишь в плане приборов и оборудования. У меня нет энергии, меня всё время качает, у меня нет постоянного экипажа, у меня нет возможности идти куда хочешь, а идёшь туда, куда позволяет погода. Соответственно формулирование задачи экологических измерений, наблюдений и состав измерительных приборов — это реально очень серьёзная задача. Я консультировался и в институте Арктики и Антарктики, и в институте Океанологии АН, в Московском институте Океанографии, в Питерском Гидромете с заведующим кафедрой океанологии много беседовали, обсуждая, какие исследования и измерения целесообразно проводить на борту яхты в ходе крейсерского плавания. Существует дилемма — либо простые измерения элементарных характеристик морской воды, что имеет невысокое научное значение, либо сложное, дорогое и энергоёмкое оборудование, что на яхте использовать практически невозможно. В результате компромиссов между «возможным и желаемым» мы укомплектовали лодку проточными анализаторами для контроля содержания и изменчивости углекислого газа как в морской воде, так и в атмосферном
воздухе, а также для определения рН, солёности, температуры, растворенного кислорода, прозрачности, солнечной радиации, метеопараметров. Поскольку углекислый газ является «парниковым газом» и оказывает важнейшее влияние на климат планеты, а океан активно регулирует удаление его избытков из атмосферы, мы надеемся внести определённый научный вклад в изучение процессов глобального потепления.

Уменя на лодке побывало за этот поход 35 человек. В основном из Питера, но были и москвичи, жители Омска, Нижнего Новгорода, Оренбурга. Из них большая часть — это курсанты или выпускники Санкт-петербургской мореходной школы. Обычные люди, кто-то побогаче, кто-то победнее, у кого-то рабочие профессии — водитель такси, например. Были директора компаний, писатель, фото-блогер, мальчишка — молодой студент. Они этапами шли, не всю экспедицию — кто на неделю, кто на две недели, в зависимости от продолжительности переходов.

Люди воплотили свою мечту: пересекли Атлантический океан, прошлись вдоль южной Америки, Аргентины, поштормовали. Больше 10 человек со мной вместе обошли мыс Горн, что для яхтинга, вообще говоря, реальное достижение!

Да. Из-за удалённости, погодных условий, ветров, волнений и, вообще, это как бы кладбище кораблей. Самый южный материковый мыс. Раньше моряку торгового флота, кто проходил мыс Горн, разрешалось вешать золотую серьгу в левое ухо — я себе повешу обязательно, не знаю только, две повесить или одной достаточно — и в случае, если он погибнет и его выбросит на берег, эту серьгу использовали, чтобы похоронить тело.

Это не непрерывное плавание. Во-первых, непрерывно тяжело, да и зачем? Хотелось самим побывать в разных культовых местах, посмотреть и погулять, поменять экипаж. Тем более, что экспедиция Беллинсгаузена и Лазарева тоже шла с остановками. Выйдя из Петербурга 16 июля 1819 года, они останавливались в Копенгагене, в Плимуте — в Англии, потом на Канарских островах, в Тенерифе. Ушли в Бразилию — в Рио-де-Жанейро, потом уже пошли дальше — южнее.

Соответственно, мы старались где-то так же остановиться. Выйдя из Франции, мы остановились в Порту португальском для того, чтобы сменить экипаж — там просто ребята не могли с нами дольше идти. Из португальского Порту мы рванули на Канарские острова — это был интересный переход, почти 1000 миль. По дороге ловили рыбу — тунцов, ваху, золотистую корифену или махи-махи называется, очень красивая рыба. На Канарах опять немножко поменялись, постояли. Мне там подвезли какие-то запчасти, заменили спасательный плот, и мы отправились на следующий южный архипелаг под названием Кабо-Верде или острова Зеленого мыса — это там, откуда родом Сезария Эвора — певица известная. Кабо-Верде, конечно же, меня поразили. Это бывшая португальская колония, они получили независимость где-то в середине 20 века, но вообще дыра дырой. Господи, я никогда больше не поеду на Кабо-Верде! Мы были немножко разочарованы, хотя климат там чудесный, близко к экватору и круглый год сплошное лето и самба дежанейро.

С Кабо-Верде как раз интересный дальний переход через экватор и всю Атлантику в бразильский порт Сальвадор. Сальвадор — это первая столица Бразилии, когда она ещё была португальской колонией. Потом столицу перенесли в Рио-де-Жанейро. В Сальвадоре очень интересно — это штат Байя, штат чёрных рабов, бывших рабов, конечно же. Из Сальвадора в Рио-де-Жанейро — мы не могли мимо пройти, и обязательно с экскурсией к памятнику Христу и по самому городу. Там очень живописно, необычно и интересно. Также в Сальвадоре мы встречались с совершенно потрясающим дядькой. Ему уже за 70. Его зовут Алейша Белов (Алексей Белов) на бразильский манер. Он известнейший яхтсмен, звезда Бразилии, пять раз сходил вокруг света на своих яхтах и в Антарктиду, и на Аляску. Он бизнесмен, меценат, путешественник и почетный гражданинСальвадора. Из Рио-де-Жанейро стали спускаться вниз,
хотели зайти в Буэнос-Айрес — навстречу река, сильный ветер, волны, мели и фарватеры для крупных судов. Нас всё время сбрасывало куда-то, и мы завернули в Уругвай, городок называется Пириаполис. Там целую неделю отдыхали, чинились, меняли экипаж, прекрасное ощущение осталось от Уругвая и от Пириаполиса в том числе. И дальше пошли на юг: Мар-дель-Плата, Аргентина и затем в Пуерто Десеадо. В Рио-Гальегос мы не заходили — мы бы не смогли туда зайти. Там река, сильное встречное течение, 10 миль по реке, против ветра и течения нам просто не пройти. Туда ни одна яхта не заходит. И дальше Ушуайя, путь в Антарктиду, мыс Горн и чилийский Пуэрто-Уильямс.

Везде мы встречались с очень интересными людьми, в том числе и с русскоговорящими. В Ушуайе, самом южном аргентинском городе, живёт целая колония, у них есть такое сообщество неформальное русскоговорящих в Ушуайе. Они нам помогали, мы там проводили время, чинили лодку, обедали, ужинали, менялись впечатлениями, дарили подарки. Весь мир очень тесен, совершенно тесен.

Это фантастический вопрос и фантастическая история.

Яхта называется «Ксанаду» («XANADU»).
Эта лодка была построена в 76 году, в Калифорнии и при строительстве ей дали это имя. Его потом никто не менял, хотя хозяев было несколько в её жизни, в основном в Америке, и, в конце концов, я. Я стал интересоваться, а что же интересно это за имя такое? Поамерикански оно читается «Занаду», Португальцы ее называют «Шанаду» — особенности произношения буквы «Х». «Занаду» в Америке — это известное очень название. В 1940 году, 25-летний никому не известный мальчишка-режиссёр снял черно-белый фильм под названием «Гражданин Кейн».
Этот фильм до сих пор в списке 100 лучших фильмов всех времён и народов. Там такой злобно-общественно-политический сюжет про нехорошего владельца газет, магната, который был отрицательным персонажем. Так вот, у него был большой дом, можно сказать, замок во Флориде, который назывался «Xanadu». Но и это на самом деле искаженное китайское «Шаньду». Так назывался летний дворец китайского императора эпохи Минь, в который он уезжал вместе со своим двором и огромным количеством наложниц. И с древнекитайского смысл этого названия — «райское место на земле». «Шаньду» превратилось в «Занаду» в Америке. Американцы знают этот фильм и это название, поэтому они его воспринимают как «райское место на земле», к тому же ещё из знаменитого фильма. Явстречал несколько яхт и кораблей в интернете с названием «XANADU». Оно у меня не единственное. Поэтому отказываться от названия «райское место на земле» большого смысла нет.

Но это первая часть марлезонского балета, а вторая часть следующая: есть один дядечка,
который живет в Сиэтле, штат Вашингтон, на озере Вашингтон. У него есть очень известный большой дом, весь компьютеризированный, умный дом. У этого дома есть официальное название. Он называется «XanaduII», а дядечку зовут Билл Гейтс. Понятно, что «Xanadu II», потому что «Xanadu I» это моя яхта, а «Xanadu II» — это всего лишь дом Билла Гейтса.

О дальнейших планах «Ксанаду» и Максима Озерного вы можете услышать в шестом выпуске нашего подкаста «Гори оно всё!».

Моё! На одни пятёрки закончила, ни одной текущей четвёрки. Каждый день это кайф, кайф и кайф. Гуманитарное образование — шикарно. Мне есть, с чем сравнить. Те же самые предметы, что на ин.язе: та же история, тот же русский, та же литература, но как всё преподносится, какие педагоги! Какие они интеллигентные, какие воспитанные, какие они пропахнувшие серебряным веком! Какие они глубокие. И ты можешь где-то не подучить, но какой-то педагог увидел тебя, например, в роли Гамлета в дипломном спектакле, и скажет: «Катерина, вы не доучили, но вы так сыграли!» Все пять лет были самыми счастливыми годами в моей жизни. В принципе, мне и сейчас классно. Просто это не сравнить с тем, когда ты мучаешься.

У меня в театральной студии сейчас занимаются дети 10, 11 и 12 лет. Они пришли ко мне 3 года назад. Я не набирала их, работала в студии как нанятое лицо. И с сентября этого года я отделилась: у меня теперь своя собственная студия, я там уже руководитель. У меня есть курс для взрослых, называется «Ты — актриса!». Также у меня есть детки четырёхлетние, два филиала на проспекте Просвещения и в Купчино, где как раз дети 10–12 лет.

Есть такая фраза знаменитого детского психолога: «Нет детей, есть люди».

Я очень люблю своих учеников, они очень любят меня. Мы находимся с ними в невероятном энергетическом обмене. Они у меня ни в коем случае не отсасывают энергию, а наоборот мне её дают. И я им говорю: «Не слушайте родителей, слушайте свою душу!»

В огне. Я очень часто говорю своим детям: «Актёр должен гореть». У Андрея Жёлдука есть такая фраза: «Актёр,словно Прометей, должен жечь сердца людей и нести им свет». Вот выходит актёр на сцену, и он прямо «горит». Я имела честь сниматься вместе с Сергеем Безруковым. С ним невозможно стоять, от него прёт жар. Такое  ощущение, что он может прямо горы ворочать. Вокруг него все как-то поджигаются, начинают творить. Огонь. Это огонь. Он вышел — и он горит. И неравнодушный.

Сопереживающий, сочувствующий.

Отвечу честно — ждать. Ждать роль — самая большая мука для артиста.

И в театре, и в кино это самый адский ад. Когда ты не можешь реализоваться. Это самое страшное.

Я волнуюсь. С одной стороны, есть ответственность за души зрителей: думаешь, донесёшь — не донесёшь. Я не прыгала с парашютом, но у людей, которые это делают, наверняка всегда есть адреналин и волнение перед прыжком, а потом они уже летят. Волнуешься только перед первым шагом. Так и я: волнуюсь перед первым шагом, но как только я этот шаг сделала, то на самой сцене я уже как рыба в воде. Это уже знакомая тебе среда и в ней ты плаваешь. Да, такой момент адреналина безусловно есть. 

Первый свой спектакль я играла в 10 лет, это был «Буратино». Я помню, как сидела за кулисами в Доме пионеров. Там были огромные – огромные леса. Когда я училась в театральной студии, у меня не было ни одной главной роли. За 6 лет были три микроскопических эпизода. Для меня всё равно было в кайф находиться в ансамбле. И вот я сижу в костюме куклы. Мне говорят, что скоро будет танец кукол. И я сижу, смотрю на эти леса и думаю: «А вот если я сейчас возьму и не выйду на сцену? Весь спектакль развалится. Да, у меня маленькая роль. Нет слов. Но если я не выйду, Саша запутается, Таня тоже». Я понимала груз ответственности за то, что я должна выйти и чётко станцевать. Пройти из правой кулисы в левую. Это было такое благоговение, волнение и ощущение ответственности.