Убрать из жизни лишнее

Вести активный образ жизни, курировать одновременно десятки проектов, быть

бизнесменом, воспитывать семерых детей, заниматься йогой. Всё это об активном деятеле Петербурга (кто не знает его ромашек?) — Алексее Сергиенко, владельце «Галереи Сергиенко».

Фотографировала и беседовала Анастасия Дерябина
Алексей, есть ли у вас какая-то активная жизненная позиция, и если есть, то в чём она
выражается?
Мне кажется, вообще во всём. У меня что ни действие, то активная жизненная позиция. Очень нравится масонский принцип «жизнь вопреки». Вы знаете, что в мире есть 4 масонских города, и все они построены в таких местах, где по климатическим условиям жить нельзя? Нью-Йорк, Санкт-Петербург, Амстердам, Лондон (масоны его не строили, они просто в него поселились). Эти города одни из самых лучших и интересных в мире. Жизнь должна быть вопреки. Если я вижу перед собой гору, в эту гору я обязательно бегу. Развитие в борьбе, нет борьбы –
застреваешь в болоте. В моей формуле счастья есть принцип, который я называю «подвиг». Я всё время совершаю какие-то личные подвиги, которыми могу гордиться.
Все свои подвиги вы совершаете исключительно для себя или для публики?
В первую очередь для себя, но при этом для всех. Потому что в последнее время я стал
ощущать, что являюсь лидером мнения. Я чувствую ответственность. Самое большое достоинство мужчины — это умение нести ответственность: за себя, свою семью, близких друзей, сотрудников, а также за общество, город, страну и за мир в итоге.
Остальных людей вы тоже призываете к активности?
Я не призываю к активности, но я показываю на своём примере, как может быть. Люди все
разные и всем нужно разное. Многие предпочитают болеть и не лечиться. Некоторые болеют, но лечатся. Я предпочитаю заниматься профилактикой, чтобы не болеть вообще.
Вы сами очень активный человек. Как вы реагируете на пассивных людей? Раздражают ли они вас?
Просто не замечаю их. Я в своей жизни ни разу не лежал на лежаке, хотя очень люблю
пляжный отдых. Если бы все были такие активные, как я, была бы жесткая конкуренция.
Как вы успеваете совмещать такое огромное количество проектов и быть отцом семерых
детей?
Я постоянно что-то делаю. Не трачу время на болезни. Не устаю, потому что питаюсь один раз в день. Если ем, то только одно блюдо. Никогда не смешиваю сырое с жареным или сырое с варёным. Один раз в год у меня монодиета. Также раз в год я голодаю на талой воде. Для меня это праздник. На голоде твоя голова начинает работать в 3-4 раза эффективнее. Так много всего ты начинаешь понимать и осознавать, что это и есть для меня самая интересная часть жизни.
Праноедение ещё не освоил пока, но на пути к этому (примечание редакции: праноедение – это поддержание жизнедеятельности организма за счёт праны (жизненной силы), или, по
некоторым данным, за счёт энергии солнечного света).
В каких случаях вы остаётесь полностью пассивным, и в чём не принимаете участия?
Даже когда я смотрю сериалы, я занимаюсь йогой.
Йога под сериалы? Разе это не понижает сознание?
Нет, у меня как раз сознание освобождается. Чтобы уметь напрягаться, надо уметь расслабляться. Для этого есть медитация.
Одна энергия не сбивает другую?
Нет, я обычно ещё в социальной сети переписываюсь. В день стал получать примерно 400 сообщений. Когда в 30 лет я задумался, где мне взять время на то, чтобы всё успеть, я отказался от 100 вредных привычек. Помимо алкоголя, я отказался от мяса, яиц, молочной продукции,
маринованного, солёного, от консервантов и всего, что прошло заводскую обработку. Я утрировал и убрал из жизни всё лишнее. Например, просмотр футбола, хоккея, и всё то, на что ты не можешь влиять.
Как долго длился переход в новую жизнь?
Переходный этап длился 4 года.
Есть ли какие-то состояния, помимо сна, где вы полностью расслаблены?
Медитация. Отдых как смена деятельности. Также я расслабляюсь, занимаясь спортом, и когда хожу в баню.
Джедай-йога, которую вы изобрели, это активная йога?
Самая активная. Я был тренером по карате, а потом пришел в йогу. То, что делаю я, йоги обычно не делают. Йоги не используют пальцы и кулаки, они у них слабые. У меня же много силовых упражнений.
Для своей семьи вы тоже показываете пример активного образа жизни?
Хочешь воспитать детей, воспитай сначала себя. Если ты будешь пить пиво, но рассказывать, что пивной живот — это плохо, понятно, к чему это приведёт.
Ваши дети откликаются на то, что вы делаете?
Откликаются, да. Когда им становится где-то по 8-10 лет, они отказываются от мясных продуктов. Дома мяса нет, но в школе их всё равно кормят. Я не стараюсь отгораживать их от этого. Хотите — ешьте, хотите — нет, чтобы из социума не выбиваться. Но в процессе роста дети сами отказываются от мясных продуктов. Дома также нет алкоголя.
Вы совсем не выглядите на 50 лет.
У меня есть медицинский аппарат, который всё про тебя знает. Это мой арт-объект, который называется «Эмоциональный портрет». Он чётко показывает биологический возраст. Мой биологический возраст 33-35 лет. Я себя так и ощущаю.
Планы на будущее у вас такие же активные? Слышала, вы знаете, что будете делать даже через 30 лет.
У меня есть арт-объект «Жизнеплан», в котором я расписал всю свою жизнь от момента зачатия до 140 лет. Это проект, который учит делать выводы из прошедшего, ощущать настоящее и строить планы на будущее. Я разбил свою жизнь на этапы. В 50 лет у меня закончилась юность и началась взрослая жизнь. В период с 50 до 90 лет я посвящу захвату мира через своё искусство. Я донесу его до людей, поменяю их, сделаю жизнь вокруг себя лучше. После 130 лет у меня начнётся этап сияния. Как раз в этот момент я должен перейти на праноедение. Я стану атлантом, который держит мир, чтобы он не рухнул.
Жизнь человека делится на этапы. От зачатия до родов ты наращиваешь мышечную массу, ты появляешься физически, обретаешь свою форму. Дальше до 21 года ты формируешься как личность. с 21 года до 50 лет формируется ближний круг, востребованность в обществе, жизненные позиции. К 50 годам мужчина только определяется со своей жизнью, до этого он ребенок. До 50 ты берешь у мира, а с 50 до 90 ты уже отдаёшь миру.
В чём миссия вашего искусства?
Его миссия менять человека к лучшему. В последнее время я занимаюсь интерактивным
искусством. Оно преображает человека. Считаю, что если искусство человека не меняет, то это не искусство.