Тонкости и сложности

Мы все мечтали хоть на миг стать кем-то другим. А для некоторых это работа.

Работа, которая так романтизируется в глянцевых журналах и голливудских фильмах, на самом деле не так проста, как кажется. Эта работа требует не только таланта, но и огромной трудоспособности и серьёзной стрессоустойчивости. Как в любой профессии, здесь есть свои тонкости и сложности.

Об этом и многом другом рассказывает актёр Молодёжного театра на Фонтанке Константин Дунаевский.

Всё в театре делается ради актёра, чтобы ему было удобно. Режиссёр помогает ему на стадии
подготовки, направляет, наставляет. Костюмер ему всё погладил, повесил. Помощник режиссёра
позвонил, сказал, когда репетиция. В буфете ему испекли булочки. Не жёсткий график. Ещё раз
в месяц приходит зарплата. Театр — это рай, настоящий рай, приходи и наслаждайся.
В вашем прошлом интервью нашему журналу вы сказали, что в театральную академию попали случайно. Как так?
Я точно знал, что попаду на театроведческий факультет, потому что я готовился и писал работы, которые высоко оценивались, я также с блеском прошёл вступительные экзамены в высшую школу экономики на юриспруденцию. У меня, как у любого человека, был стереотип, что на театральное поступить невозможно. Но терять мне было нечего, и я решил попробовать.
Первая мастерская была эстрадно-музыкальная. Я вышел, спел как чувствовал, рассказал как
чувствовал, пошутил как чувствовал. И сразу прошёл дальше. Это получилось так легко, мне
все так улыбались, что я решил попробоваться и в другую мастерскую.

Это оказалась мастерская Спивака. И здесь уже всё было по-другому. Стол был в пять раз больше, сидело много педагогов, и огромная толпа была за дверью. Хорошо, что я тогда не
понимал, куда иду. Ведь те, кто знал, сковали себя цепями и пошли с пониманием – всё или
ничего. Если стоит выбор всё или ничего, то ты проиграешь, а если идёшь налегке, значит, что
ты вооружён своей непосредственностью.

Когда я показал, что приготовил, мне сказали: «Это всё интересно, но давай так: ты стоишь
на одном берегу, мы — на другом, тебе нужно докричаться. Поехали». Таких было заданий
двадцать. Они мучали меня сорок минут, я был весь мокрый. Что-то получалось, что-то не
получалось, но это было испытание для меня. И я понял, в этой мастерской делают артистов.
Потом меня посмотрел Спивак, после чего мне сказали, что хотят видеть на курсе.
Какие у вас роли в театре?
Наш театр показывает трагикомедии. Мы никогда не берём чёрное или рыжее, мы берём чёрно-рыжее, замешиваем и показываем. Мы все очень разные, и жизнь тоже разная, нет какого-то определённого цвета. У меня есть роли, где я балуюсь, а потом до меня доходит, что произошло что-то страшное. Со Спиваком не получится быть в одной краске. Да это и есть цель любого артиста — показать роль как можно объёмней, больше граней в ней найти. Иначе ты будешь плоским, и зрителю будешь интересен в течение одной минуты. А дальше что? Ты же не робот, ты должен реагировать по-живому.

У нас в театре очень размыто понятие амплуа. Тебе в любом случае поставят задачу, которая
будет шире. Если ты трагический человек, тебя заставят ржать как лошадь. Надо быть готовым к
тому, что может случиться всё, что угодно.
Как вы работаете над собой? Изучаете ли новые техники, смотрите ли обучающие видео?
Нет, ничего такого. Все ответы внутри. «Истина должна быть пережита, а не преподана», –
Генрих Гёссе. Если ты что-то в этой жизни по- настоящему испытал, пережил, тебе не нужно
стоять перед зеркалом. Тебе уже есть, что сказать про это, чтобы тебе поверили. У любого артиста должен быть свой «чемодан» жизненных ситуаций, в которые он попадал, и ему нужно
просто пользоваться этим. Кто-то называет это штампами, кто-то называет это техникой.

Читать надо много, настоящую литературу, а не тренинги. Мне кажется, нужно задавать себе
больше вопросов и заставлять выходить из привычных обстоятельств. Когда человек ломает
себя, растёт продуктивность, и он открывает в себе много нового.

Это классно и в профессиональном плане. Ты идёшь в театральный проект, ты понимаешь,
что твоих знаний, навыков будет недостаточно. Режиссёр будет ставить тебе неразрешимые задачи, и ты будешь преодолевать препятствия, продвигаться вперёд. Я соревнуюсь только с
собой вчерашнего дня.

У меня есть кумир — Сергей Галицкий, основатель и совладелец розничной сети «Магнит». Он сделал своё состояние не за счёт реализации государственных активов, а с нуля собрал компанию и прокачал её. Благодаря таким людям, собственно, наша страна и растёт. Он сказал: «Единственное, как мы можем повлиять на успех нашего дела, это ещё больше работать».
Я полностью согласен. Если у меня не получается роль, единственное, что я могу, это в два раза
больше репетировать. И никак по-другому.
Готовитесь к выходу на сцену? Перед спектаклем есть ритуалы или суеверия?
Это индивидуально, и мне нужно максимально ни о чём не думать, никак не накачивать, не
настраивать. Самое классное, это моментальное переключение. Разговаривали про сборную
России по футболу — позвали на сцену. Идеально.
Сколько нужно времени, чтобы войти в новую роль, понять своего героя и придумать, как это сыграть?
Застольный период — две недели, дальше ножками проверяешь. У меня всё идёт от телесных ощущений. Если я нашёл пластику, я сделал 70% роли. Последние три моих спектакля поставлены Спиваком, а он актёров не бросает. Он не оставляет роль только на откуп артисту.
Он поможет, но нужно иметь свою точку зрения на роль и умение отрубить актёрское эго. Если
научился выключать чсв (чувство собственной важности — прим.ред.) в работе над ролью,
то всё будет хорошо. Нужно уметь обнулить себя вовремя и впустить в себя информацию от режиссёра, положить на себя и попробовать пойти этим путём. Если режиссёр увидел, что ты пытаешься схватить то, что он даёт, он тебя не бросит, дойдёт с тобой до конца. Я Спиваку в этом плане доверяю.
Самая сложная роль? Самый большой вызов самому себе? Как справлялись?
«Синие розы». Спустя десять лет исполнитель роли Джима решил переехать в Европу, и нужно
было искать нового. Спивак вызвал меня к себе и сказал, что с завтрашнего дня у меня ввод спектакля. И, действительно, со следующего дня в течение двух недель каждый день с утра до вечера мы репетировали. Это были самые сложные пятнадцать дней в моей жизни.

Наш педагог-хореограф сломала ногу и не могла поставить мне танец. Плюс я ещё не знал слов.
Большим препятствием стали декорации. У тебя нет открытого выхода на зрителя, ты огорожен
стеклянным лабиринтом, и свет падает так, что ты видишь своё отражение как в зеркале.
Это очень мешало. Мне казалось, что я играл что-то похожее, знал эти краски, но я сильно
заблуждался. И то, что я думал, сделаю на раз, оказалось двумя неделями кошмара.

Перед премьерой я распереживался, у меня поднялась температура, и я играл в настоящей
агонии. К счастью, в этой агонии у меня отключилась старательность, и я очень неплохо сыграл. Все партнёры по спектаклю и режиссёр меня благодарили, говорили, что я прыгнул выше пяти голов. Сейчас для меня это табу, но тогда я зашёл в группу театра во ВКонтакте и почитал
отзывы. И какого было моё удивление — меня просто разнесли в пух и прах.

Оказалось, что это были ультра-фанаты спектакля, которые не приняли новую режиссуру.
Лев Шулимыч Шехтман, режиссёр спектакля, специально прилетевший из США, впервые за
десять лет получил возможность прорепетировать всё с актёрами. Он начал менять каждую роль, он переделал весь второй акт. А у людей — шок, у них были любимые места, которых больше нет. А тут ещё новый актёр с другой пластикой, другим голосом.
Самая любимая роль?
«Наш городок». Потому что моё. Потому что прошёл от начала до конца весь путь. Не было
ничего, а проходит время, и спектакль получает несколько городских премий. В спектакле
собралась прекрасная команда. «Городок» — один из тех спектаклей, которые постоянно
репетируются. Это спектакль Спивака, и он его не бросает.
Репетиция — это рутина? Эмоции другие, вклад энергии другой или всё как на спектакле?
Всё зависит от тебя, но для меня это работа.
Репетировать спектакль рутинно — значит оставаться в зоне комфорта. Продолжать
отрабатывать это честно, искать, пробовать что- то новое — значит привлечь внимание зрителя, потому что в тебе будет больше энергии, больше точности, больше свободы, больше понимания того, что ты делаешь. Я стараюсь сохранять чувство свежести во всех спектаклях, даже которые идут уже давно.
С кем удалось поработать, что оставило глубокий след и подарило огромный опыт?
Топ-3 выдающихся людей, с которыми мне приходилось работать. Это Семён Яковлевич
Спивак, он большой художник, широко смотрит на жизнь и не только в плане театра. Сергей
Иванович Грицай, мастер хореографии и работы с телом. И Иван Иванович Благодёр, который
отвечает за музыкальное оформление спектакля, песни, хоралы, вокальные номера. Одно
время они все работали в тандеме и ставили невероятные спектакли.
Кстати, о тандемах. Насколько сложно играть любовь на сцене?
У нас театр консервативный, поэтому если любовь, то секунда взгляда, лёгкие объятья.
Даже если поцелуй («Метро» — прим.ред.), то он доведён до гротеска. А в «Нашем городке» любовь с Эмилией Спивак выражается через танец и реплики, сказанные очень искренне, там
даже тактильных никаких моментов нет. Я очень рад, что в наше пошлое время мы в
Молодёжном театре продолжаем показывать любовь очень тонко и глубоко. Я бы очень хотел,
чтобы это оставалось.
На сцене всегда яркий свет, можно Ли рассмотреть зрителя? Как понять, нравится ему или нет?
Я долго боялся смотреть в зал. Углубляясь в технику перевоплощения, скажу, что персонаж не может быть зажат. Ведь мы в жизни не зажаты. Мы едем по делам, думаем о чём-то своём. А актёр может быть зажат, его может что- то смущать. И нужно проводить чёткую грань, где Я — персонаж, а где Я, который играет этого персонажа. В спектаклях перевоплощению помогают костюмы, определённый язык, партнёры, обстоятельства.

Проработав десять сезонов в репертуарном театре, я научился владеть собой, владеть актёрским ремеслом. Тем более, что у нас Семён Яковлевич очень любит такие мизансцены, когда все персонажи встают стеной на авансцене и смотрят на зрителей. Кто-то читает монолог, а остальные стоят и смотрят в зал. Я всегда кайфую, у меня есть возможность порассматривать
зрителей.
Вы — актёр, вы Же и певец. Как вам удаётся совмещать?
Обе профессии сложные. Тем более не просто их совмещать. Надо учесть сложную
технологию работы с голосом, написания песен, музыкальные задумки, так же, как технологию
перевоплощения в образ. Важно решить, кто ты в большей степени, и прокачивать себя с точки зрения одной профессии. Я пока не могу определиться до конца. Но я заметил, что когда с группой перерыв, мне всегда очень приятно возвращаться в театр, и он меня восстанавливает.
Восстанавливает людьми, которые тут работают, художественным процессом, возможностью
выходить на сцену, возможностью что-то высказывать. Это очень классно. Но я всё равно буду стараться совмещать музыку и театр.
Какой вы в жизни?
Я заморачиваюсь на тему результата, качества того, что я делаю, на тему того, как зрители должны реагировать. Я стараюсь быть проще и другим советую. Давайте становиться проще и
не забивать себе голову лишним. Занимайтесь собой в тех условиях, в которых вы находитесь.
Трезво оценивайте себя в окружающей вас действительности. Соизмеряйте свои возможности, а не завышайте ожидания. Отстаньте от денег олигархов, это не ваши деньги. Успокойтесь. Ищите ответы внутри себя.

Я помню, уроки делал, а на Сытном рынке автоматная очередь раздавалась. Утром я шёл в
школу, а тела были накрыты чёрными пакетами. На весь наш двор был один футбольный мячик,
и мы ждали, когда мальчик вынесет его. Так что мне есть, с чем сравнить. У поколения айфонов
дурь в башке. Поэтому я рад, что работаю в театре, в месте, где люди продолжают задаваться
вопросом о душе, а не о количестве подписчиков в Инстаграме.