В 2015 году мы с мужем выбрали Италию для первого семейного путешествия в новом составе: сыну тогда было три года, и мы искали страну «kid-friendly».

Получив загранпаспорта, мы зашли в уральскую тратторию. И там, с аппетитом обедая пастой с томатным соусом и базиликом, слушая итальянское радио и любуясь римскими видами на экране телевизора, мы решили устроить идеальное путешествие. Особенное! Такое, что будет согревать воспоминаниями ещё долгие годы.

Мы договорились всё организовать самостоятельно. Никаких туроператоров. Никаких стандартных отелей.

По вечерам, уложив сына спать, мы сидели за одним столом с двумя ноутбуками и бронировали: билеты на самолёты, квартиру на амальфитанском побережье, жильё в Риме, билеты на скоростной поезд из Неаполя в Рим.

Муж хорошо владеет английским, я — французским. Тогда я изучала базовый итальянский, но, как выяснилось, с итальянцами можно объясниться на любом языке — главное, быть искренним и приветливым. То есть похожим на них!

Нашей первой остановкой в Италии была деревушка Поджерола (Pogerola) над прибрежным городом Амальфи. После долгого перелёта водитель-итальянец вёз нас по живописному маршруту: вверх, вверх по горному серпантину, вдоль белёных домов с зелёными, синими, жёлтыми ставнями, по узким улочкам с пышно цветущей бугенвиллией всех оттенков розового цвета. А сквозь это буйство красок где-то там, за частыми поворотами дороги, мелькала широкая полоса искрящего на солнце бирюзового Тирренского моря.

Сын очень устал в пути, и водитель подбадривал его на смеси английского и итальянского: «Bene, ragazzo, it’s ok! Look, belissimo!»

Наконец машина, подняв тучу пыли, остановилась у обочины дороги, и нас встретила обаятельная синьора. Она была очень приветлива, спросила, как мы долетели, как себя чувствуем, помочь ли с чемоданами и прочее, прочее, она говорила не переставая, и в этом потоке её голоса становилось так уютно и спокойно — она дарила чувство дома! Это было больше, чем гостеприимство, — когда мы спустились по ступеням к пансиону и зашли в свою квартиру, чудесная синьора открыла холодильник и сказала: «Не волнуйтесь, я купила кое-что перекусить, знала, что вы приедете с ребёнком!»

В холодильнике мы увидели бутылку свежего молока, булку хлеба с хрустящей корочкой, упаковку сыра, томаты, масло… Помню, как нас это поразило тогда. Но это было только начало!

Устроившись в квартире, мы отправились на поиски кафе. Напомню, что это горная деревня, а значит, нас ждали постоянные подъёмы и спуски.

Поднимаясь по каменным ступеням наверх, к центральной площади деревни, месту, где кипела жизнь, мы встречали местных жителей. Туристов там бывает очень мало, в основном, все селятся в шумном Амальфи, ближе к морю. А здесь все знали друг друга в лицо. Каждый приветствовал нас с улыбкой: «Buona sera!» Мы застенчиво отвечали: «Добрый вечер! Добрый вечер!». Подходя к площади через 167 ступеней, мы уже сами здоровались первыми со всеми.

Маленькая круглая площадь, вымощенная старинными камнями, была окаймлена высокими бордюрами.

И на них с одной стороны сидели мудрые старики, курили сигары, пили крепкий кофе и смотрели, как солнце ныряет в море. А с другой стороны, через площадь, сидели молодые матери — десять-двенадцать женщин, все с грудными младенцами. Матери покачивали коляски и пели песни по очереди — одна мама поёт, остальные общаются между собой.

Это было необычайно красиво — молодость и старость, пойманное мгновение, увенчанное колокольным звоном древнего собора! Но главное, что мы снова отметили тогда — это общность итальянцев, их желание общаться, делиться, поддерживать друг друга. Их готовность помогать мы вновь оценили здесь же, на площади, когда купили в овощной лавке продуктов домой и спросили у хозяйки, как пройти к ближайшему ресторанчику.

«У нас их два, — ответила хозяйка. — В какой бы вы хотели, тот, куда водят туристов? — Нет, — сказали мы. — В тот, куда местные жители идут на праздничный обед или свидание».

Женщина со смехом кивнула, крикнула кому-то из стариков на площади «присмотри за лавкой!» и отвела нас за руку в чудесный ресторан, по пути показав, где купить лучшую пасту, самый свежий пармезан и домашнее мороженое.

Мы часто вспоминаем тот первый ужин в Италии. Самые вкусные блюда — приготовленные из местных продуктов, приправленные морским ветром, утихшим зноем, южными звёздами и щедрым душевным теплом всех, с кем нам посчастливилось пообщаться.

На следующее утро, открыв ставни в квартире, мы не могли поверить, что такие пейзажи существуют на самом деле. Я много путешествовала по Европе и до Италии, но этот вид до сих пор заставляет трепетать моё сердце.

Балкон квартиры был словно посередине латинской буквы V. Представьте, что справа и слева вы видите горы — по ним спускаются белые дома и участки с виноградом и лимонными деревьями. Соседи болтают друг с другом через невысокие ограды, пьют кофе, смеются. А между горами раскинулось пылающее на солнце море, и на его ровной глади — издалека такие маленькие, как чайки! — белоснежные яхты и корабли.

До моря в Амальфи мы добирались на рейсовом автобусе. Двадцать минут красивейшей дороги, мелодичной итальянской речи. На остановке тоже росли лимонные деревья. Однажды, пока мы ждали автобус, с сыном разговорился элегантный итальянец в возрасте — подтянутый, загорелый, одетый в ослепительно белую рубашку и парусиновые брюки.

«Come ti chiami, bello?», — дружелюбно спросил он у сына. Тот уже привык к итальянской речи и, поняв вопрос, чётко ответил: «Лев!»

Итальянец ласково взъерошил русую макушку сына и уважительно ответил: «Belissimo! Like Lev Tolstoi!»

В любой сувенирной лавке, на рынке, на пляже — везде детям уделяется особое внимание. У итальянцев нет чужих детей. Если они видят, что ребёнок устал, ему скучно, или жарко, хочется пить — они мигом подключаются к родителям и играют свою роль — шутят, отвлекают, дают новую бутылку воды, как фокусники, достают из-за спины арбузное gelato. Один милый дедушка с шумных улиц Амальфи так подружился с нашим сыном, что мы с трудом их разлучили — итальянец носил очки с двойными стёклами, с диоптриями и затемнённые, от солнца. И он разрешил сыну «пощёлкать» стёклышками, разыгрывая невероятно смешные пантомимы.

Рим ошеломил нас своей прекрасной архитектурой, историей, но и здесь больше всего запомнились люди.

Озорные студентки-итальянки, которые подмигивали трёхлетнему сыну в вагоне метро. Сотрудник зоопарка, по-итальянски уговаривающий сына покормить морковкой слона. Сын стеснялся, тогда итальянец взял его за руку, проводил к слону, а потом привёл ребёнка в родительские объятия.

В Риме мы жили в одном из центральных районов, в двадцати минутах ходьбы от Ватикана. Квартира располагалась на холме, в шестиэтажном доме, и, войдя в парадную, нужно было спуститься на наш третий этаж. Сразу бросалось в глаза, что при каждом доме внизу был поставлен широкий деревянный стол. По вечерам соседи часто собирались вместе и обсуждали новости, сплетни, семейные дела. Всё та же общность — даже в большом городе. Здесь же мы спрашивали у местных, где купить мороженое, в какое кафе зайти. «Мороженое найдёте по длинной очереди, — отвечали соседи. — Кафе вон то, на углу, его многие годы держит одна и та же семья. А вот там, у метро, можно купить вкусную пиццу на развес».

Спустя шесть лет, я не могу вспомнить музеи Ватикана, которые мы посетили, но я чётко, до мурашек помню то сумасшедшее чувство дома, подаренное итальянцами. Щедро, от души, от избытка всего — солнца, эмоций, традиций, они принимают гостей на своём пороге — в своей стране, и готовы закружить любого в этом вихре гостеприимства.

Очень скучаю по Италии. Мы надеемся вернуться — опять в новом составе, теперь нас четверо. Хочу, чтобы и младший сын в юном возрасте искупался в этом итальянском внимании, — когда приезжаешь в новое место, а будто приехал в гости ко всем тётушкам, дядюшкам, бабушкам и дедушкам сразу.

А рядом — самые любимые люди. И во рту — вкус фисташкового мороженого и морской соли.

Сопереживающий, сочувствующий.