Я из дома, сегодня очень поздно встал, так как вчера у нас был концерт в Серданьоле. Это небольшой городок, что находится примерно в пятнадцати километрах от Барселоны. После концерта чувствовал некоторую усталость, к тому же дома совсем не было еды, потому вышел
поужинать и вернулся достаточно поздно. А концерт вчера проходил в церкви, куда меня пригласил Оркестр Серданьолы, нужно было играть на миди-клавиатуре, имитируя звуки органа.

Музыка — это то, чему я посвящаю большую часть своего времени. Я по профессии программист и работаю ещё и в этой сфере. Когда ты серьёзно увлекаешься музыкой, но не зависишь только от неё, это даёт тебе возможность посвящать себя непосредственно тому,
чем на самом деле хочешь заниматься. Ты не зависишь от музыкального рынка и постоянно развиваешься. Моя работа — это источник заработка, и она абсолютно не связана с музыкой.

Я начал заниматься музыкой в 4 года, а моей сестре тогда было 6. В Аргентину приехала пианистка из Эквадора, чтобы выступить вместе с моим папой, оперным певцом, теперь уже как лет десять официально находящимся на пенсии. Папа договорился с ней, что в любой момент,
пока она на гастролях в Буэнос-Айресе, она может приходить к нам домой и играть на фортепиано, заодно обучать нас с сестрой. Тогда это был мой первый осознанный контакт с инструментом, и выяснилось, что у меня отлично получалось. Родители были поражены. Нотную грамоту я знал ещё задолго до алфавита. Пытался поступить в Консерваторию в 6 лет, но меня не взяли из-за возраста, а когда мне исполнилось 8, сдал экзамены и прошёл с высшим баллом. Но, проучившись четыре года, в итоге бросил это дело.

И да, и нет! На самом деле, я всегда хотел максимально посвящать себя музыке, но ввиду школьных занятий и больших нагрузок на всё не хватало времени, потому решил оставить фортепиано. Дома у нас была папина гитара, и я стал самостоятельно изучать аккорды. А потом, в 13-14 лет пошёл на фехтование и познакомился с ребятами, с которыми мы создали первую в моей жизни группу. Играли композиции представителей аргентинского рока, например, таких, как Soda Estereo.
Этот поворот событий явился для меня неким возвращением в мир музыки. Позже я возобновил занятия, завершил недостающий пятый год обучения.
Затем в Аргентине случился кризис, и Консерваторию закрыли, а я продолжил частным образом заниматься фортепиано. В Буэнос-Айресе тогда было мало перспектив внутри музыкального мира. Это были сложные времена, и думалось, что одной музыкой себя не прокормить. Потому, поступив в университет, я сделал упор на карьеру программиста и на последних годах обучения уехал работать в Нью-Йорк.

Я устроился работать в Google, и там каждый год до сих пор организуют свой собственный talent show. Любой работник компании, обладающий определённым талантом, может его продемонстрировать на мероприятии. Там бывают и жонглёры, и танцовщицы, и музыканты. Я показал импровизацию на фортепиано, потому как на тот момент у меня не было подготовленного классического произведения. А ещё за день до шоу со мной произошёл такой курьёзный случай: я задержался на работе и на следующий день просто-напросто опоздал.
Сказал своему начальнику, человеку очень требовательному, откуда-то из Тайвани он был, по-моему: «Если я возьму первое место на talent show, не будете на меня злиться из- за опоздания?» Через два-три дня пришли результаты, и оказалось, что я занял первое место! Потом даже сделали специальную доску с именами победителей. Её каждый под вешают в холле центрального офиса. Кстати, в этом же холле бывали Lady Gaga и Andy Summers.
В Google я научился очень многому в сфере программирования, но также осознал ещё раз, как важно было продолжать заниматься музыкой. Мне тогда было 23 года, и я понял, что моё имя появилось на доске почёта в такой известной компании не за заслуги в профессии, а за мастерски выполненную музыкальную импровизацию.

Затем в 2009 году в США начался кризис, я взвесил все «за» и «против» и уехал жить в Барселону. Моя сестра к тому времени уже жила в Европе. Ещё в 2008 году, когда я впервые съездил на каникулы в Барселону, подумал, что если однажды решу уехать из Нью-Йорка, то это тот самый город, в котором мне хотелось бы жить. По приезде я нашёл работу, но в музыкальной сфере
сложно было развиваться, так как я никого не знал, и у меня не имелось ни наработанного в Европе опыта, ни имени. Но мне очень хотелось развивать собственный проект, что было практически невозможно осуществить, работая полный день. Впоследствии я познакомился с ребятами из группы Campai, и мы играли поп-рок на протяжении четырёх лет вместе. Конечно,
это не было тем, чем я на самом деле жаждал заниматься, но всё шло достаточно легко и слаженно, и главное — в удовольствие!
В 2010 году я поступил в Консерваторию здесь, в Барселоне, и проучился ещё в течение
шести лет. На самом деле, фактически мне не хватало всего лишь года обучения для получения диплома, но к тому времени программа музыкальной школы в Аргентине поменялась, и нужно было вернуться, чтобы доучиться там. Причём даже не год, а два года. Предстояло столько сложностей, что я выбрал повторить всё с нуля в Барселоне. По окончанию учёбы стал воспринимать вещи вокруг как-то иначе: на расстоянии начинаешь переоценивать многие моменты. Например, в какой-то момент я стал более внимательно следить за сборной по футболу своей страны и, конечно, проявилась моя любовь к такому стилю, как танго, которое
зародилось в Аргентине.
В Консерватории я познакомился с девушкой и посвятил ей своё первое сочинение, с ним в 2014 году выиграл конкурс музыкальных произведений в стенах нашего учебного заведения. Работа называется Lejos de Buenos Aires («Вдали от Буэнос-Айреса»).

Ну, на самом деле, я всё время сочинял для различных проектов, в которых участвовал, адаптировал свои наработки под стиль музыки, в котором играла группа.
Но вот по окончании Консерватории стал уже проецировать свои произведения на камерное звучание.
В 2015 году стал изучать русский. Пошёл на курсы, где познакомился с Агустином, аргентинцем, тоже живущим в Барселоне и зачем-то изучающим русский язык. Потом я понял, зачем. Я предложил ему создать проект, ориентированный на фьюжн танго, рока и других стилей. Затем к нам присоединился ещё и Хоакин, и в начале 2016 года появилось трио под названием Tangel trio. Мы с ребятами очень интенсивно проводили время в творческом плане и не успели выпустить свои первые композиции, как возникла возможность выступить в Москве.

Девушка Агустина на тот момент работала в музыкальной школе Musical wave, куда нас и пригласили выступить на ежегодном мероприятии, посвящённом выпускникам. У меня у самого есть друзья, которые помогают в организации концертов и по сей день.
Вообще, впервые я попал в Россию в 2010 году. Меня всегда интересовала культура этой страны, потому как мой прадедушка был русским, его звали Авраам, а деда — Борис. Русский язык в нашей семье не сохранился, только прадед говорил на нём. Я в итоге не унаследовал толком ничего русского, помимо имени и фамилии. Мне дали имя Иван, моей сестре — Ирина, ну, и нашего кота звали всю жизнь Фёдором. Помню, дома была русская книга с алфавитом, что-то вроде азбуки, и я маленький начал разглядывать её. Всё мне казалось загадочным и интересным. Но русскую культуру я впитывал через музыку в первую очередь: в 10 лет слушал увертюру Чайковского «1812 год», оперу Мусоргского «Борис Годунов», концерты Рахманинова. Я всегда чувствовал это влечение к русской музыке.
Так вот однажды моя подруга, учившаяся на тот момент в Барселоне, поехала навестить свою семью в Петербург, и я подумал, почему бы и мне с ней не поехать. Она познакомила меня со своими друзьями, я тогда не путешествовал так часто, как сейчас, и всё время зависел от русскоговорящих друзей и знакомых. На английском в России говорят, но по большей части молодёжь, и не так повсеместно, как в Европе, например. В ту первую поездку попал в разные передряги, у меня украли на улице 700 евро в очень странной истории с участием полиции. Но это уже в прошлом.

На самом деле, не только поэтому. Мой дедушка по линии мамы был итальянцем, он играл на бандонеоне — это музыкальный инструмент из семейства ручных гармоник. После смерти дедушки бандонеон продали, так как никто не умел на нём играть. Это был инструмент престижной немецкой марки «АА», и, конечно, моя мама очень сожалела, что мы не сохранили его. Но никто и подумать не мог, что бандонеон вызовет такой интерес у внуков в будущем.
На вырученные от него деньги моей бабушке тогда купили шубу.
Когда мне было 11 лет, папа впервые принёс домой ноты произведений танго, ну, а потом и мама достала откуда-то из пыльного ящика партитуры дедушки. У нас дома не слушали танго, но как раз в этом возрасте, примерно в 11-12 лет, я съездил навестить своих двоюродных братьев и сестёр в город Росарио. Они как раз фанаты танго и показали мне много всего.
С тех пор я уже имел общее представление об этом музыкальном стиле, но танго всё ещё не являлось для меня чем- то фундаментальным. И вот уже в Консерватории одна из преподавателей отметила: «Аргентинец?! Ты должен играть танго!» Я начал играть, понял, что мне очень нравится. Таким образом преподаватель меня направила, подтолкнула своим
замечанием к тому, чем я сейчас занимаюсь и от чего получаю огромное удовольствие.

В огне. Я очень часто говорю своим детям: «Актёр должен гореть». У Андрея Жёлдука есть такая фраза: «Актёр,словно Прометей, должен жечь сердца людей и нести им свет». Вот выходит актёр на сцену, и он прямо «горит». Я имела честь сниматься вместе с Сергеем Безруковым. С ним невозможно стоять, от него прёт жар. Такое  ощущение, что он может прямо горы ворочать. Вокруг него все как-то поджигаются, начинают творить. Огонь. Это огонь. Он вышел — и он горит. И неравнодушный.

La vieja guardia! Так называется самое старое танго, это классика. Например, la Cumparsita, El Choclo — очень известные произведения, под которые люди танцуют. Существует также Nuevo tango — «Новое танго», его в основном только слушают, не танцуют, и преимущественно в Буэнос- Айресе. Оно имеет на себе некоторое влияние джаза и других стилей.
Я очень люблю как классические произведения: La Cumparsita, Por una ca beza, Lluvia de Estrellas, Sentimiento Gaucho, произведения Astor Piazzollla, так и произведения менее известных авторов.
На концертах я стараюсь представить музыку как путешествие сквозь время, мне очень важно показать эту музыкальную эволюцию. Я объединяю композиции разных времён, а также делаю свои собственные версии классических произведений. Как это случилось с известнейшим танго Por una cabeza (Carlos Gardel). Сделав свою версию классики, я выставил композицию на продажу в интернете, и её купили любители музыки из Штатов, Китая и даже Аляски!

В этом году планирую в июле-августе поехать на фестивали в Москве и Санкт- Петербурге, в июне — в Японию и Южную Корею. Там в джазовых клубах хорошо принимают формат танго, так как люди открыты не только джазу, но и другим музыкальным направлениям. Танго — это
музыка для достаточно эрудированных, заинтересованных по жизни людей. Её слушают те, кому нравится продуманное, сложносочинённое звучание.

Мои друзья меня постоянно обучают, всегда помогают с языком. Поэтому я многое понимаю и могу с лёгкостью ответить, задать любой технический вопрос на гастролях. А вот сейчас почему-то приходят на ум только плохие слова, которым меня когда- то обучили эти же самые друзья. Лучше не буду делиться.

Мне нравится путешествовать, знакомиться с людьми и проникаться их культурой, возвращаться туда, где я уже был. Поддерживать и укреплять дружеские отношения с теми, с кем свела меня судьба. Чувствовать себя частью целого мира и через музыку продолжать познавать его многогранность. Я очень рад, что у меня есть в жизни такая возможность!