Она пришла в мою жизнь вместе с дочкой: я рассказывала ей истории и в какой-то момент вспомнила, что моя мама тоже мне рассказывала. Нужно отметить, что в нашей семье все такие story-tellerы. Я по- просила маму вспомнить эти истории, она частично смогла: где-то подзабыла детали. Тогда я подумала, что в 21 веке у каждого есть компьютер, и я могу сесть и записать то, что сочиняю для своей дочки, чтобы у неё в следующем поколении таких вопросов уже не возникало.

Потом мы отдыхали на Шри-Ланке, со мной были две бабушки, брат и его девушка. Я села, записала, а параллельно увидела во ВКонтакте, что девчонка, с которой я училась в центре одарённых подростков ещё давно-давно, заканчивает курс детской иллюстрации в Лондоне. Я написала: «Наташ, нарисуй». Это тоже не было её основным делом. Ей понравился текст и она
рисовала, наверное, год. Брала какие-то вещи Асты, срисовывала нашу кухню, нас. Первая моя книжка называется «Аста-Ураган. Географические приключения». Мы напечатали первый тираж — пять штук — на Восстания в копицентре. Нам начали говорить: «Ищите издателя». Я тогда чётко понимала, что не хочу делать это за свои деньги или уходить в самиздат, потому что у
меня есть другое моё любимое дело, и в общем-то мой гештальт был на этом закрыт: у моего ребёнка на полке стояла классная книжка, которую она могла бы прочитать своим детям. Тем не менее издательства мы искали через рукопожатия, обратились штук в пять. И в конце концов издательство «Питер» заинтересовалось нашей книгой. Она вышла. Параллельно у меня был кулинарный блог, достаточно популярный, и я выиграла 150 000 рублей в творческом конкурсе от Альфа-банка. И решила так: раз уж мой писательский труд оценили издатели, у меня есть договор, то я могу эти деньги потратить на творчество и подарить сказку дочери моей подруги. В кулинарный блог я вбросила эту сказку про синеволосую русалку Лину, которая живёт в Финском заливе: такая анти-золушкинская история про то, как она искала себя и свою профессию. Сказка обрела охват, издатель в итоге выкупил на неё права, и я решила: «Окей, потрачу эти деньги на зен-раскраску». Ещё к проекту присоединилась Аглая Датешидзе, она написала психологический текст к этой истории о том, что делать, если твой ребёнок не похож на других. И в итоге раскраску у нас тоже купил издатель. А дальше оно уже всё само пошло — пошло — пошло, и уже не остановить.

Как мне сейчас кажется, основное — это в целом адекватная поддержка близких.
Чтобы эту его непохожесть принимали самые близкие люди. Если есть поддержка мамы, папы, какого-то значимого взрослого, а лучше взрослых, эта непохожесть переживается легче. Понятно, что можно порассуждать о том, что здорово бы, чтобы общество принимало, и сверстники, и в школе шла психологическая работа, но, мне кажется, что это немного утопические идеи, так как сейчас школы только растут количеством учеников, которые там
находятся. Лично я ращу детей и не ожидаю этого от школы. Считаю, что это моя родительская задача. Детская литература должна быть интересна и взрослым, и детям, поэтому в книгах, которые я пишу, часто запаковываю какие-то послания взрослым. В том числе послания взрослым есть и в Лине («Лина-Марлина. Сказка о необычной девочке, музыке и свободе быть
собой» — прим. ред.)

Сначала все отнеслись к этому с поддержкой. Это было удивительно и непонятно: ну
делаю я что-то и делаю, да и другой частью своей работы продолжаю заниматься. Потом это стало каким-то уже серьёзным делом, потому что, как и любая профессия, это требует встреч, мероприятий, и ты не можешь отказать. Встреча с детьми для меня — это как миссия, я стараюсь это делать. Но сейчас уже приглашений столько, что я не в состоянии ответить всем. Поэтому в какой-то момент, конечно, кто-то произносит мне: «Неплохо бы выбрать. Может, так много не надо» (смеётся)

Я недавно была в Узбекистане, выступала там в центральной библиотеке им. А.С. Пушкина в Самарканде. На встрече было много детей, и я вышла в полном восторге от них, потому что они были очень заинтересованы, сосредоточены и готовы. Они знали и про моего брата, и про мою семью, и про то, что «вы вот в таком-то интервью сказали…» Было очень много взрослых
вопросов. И среди них вопрос, который задали мне в первый раз: «Сколько вы зарабатываете как писатель?» Я решила, что скрывать нечего, и ответила. Это вполне себе житейский вопрос. Вот сидит ребёнок, он на себя примеряет эту профессию, для него это важный и жизнеобразующий вопрос.

Есть классный клип по «Лине-Марлине», его можно найти на YouTube. Сергей Беспалов написал к нему музыку. Приезжала Диментра Тор, синеволосая вокалистка из Москвы, которая, оказалось, всегда мечтала быть русалочкой и прыгнуть в Неву со стрелки Васильевского острова. Есть и аудиоспектакль, поставленный по «Ли- не-Марлине». Есть аудиокнига «Друг за
друга» («#ДругЗаДруга. Книга о дружбе животных и людей» — прим. ред): в ней я собрала реальные истории дружбы животных и людей. Например, как пингвин проплывает каждый год больше двух тысяч километров к дедушке, бразильскому рыбаку, который его отмыл от нефти; про дружбу льва, тигра и медведя, которых спасли из наркопритона в США; про нашу соотечественницу, которая работает в библиотеке Манчестера, а там идёт охота на мышей, она спасает мышей и летом отпускает их в чистое поле; про жирафа в зоопарке Москвы, который дружит со страусом, потому что тот впадал в депрессию, и многое другое.

У меня нет каких-то правил. Я общаюсь с обеими дочками, как со взрослыми людьми. Всегда стараюсь максимально честно ответить на их вопросы. Все эти догмы были у меня в детстве: вот так делай, так не делай, — поэтому я искренне стараюсь минимизировать наличие этих правил. Иногда они всё равно нужны, потому что воспитание, как диван: для того, чтобы он держал
форму, он должен обладать не только мягкостью, но и определённой жёсткостью. Тем не менее я считаю, что установок в нашем детстве было, мягко говоря, слишком много. И это не только вопрос семейных установок, но и школьных. Я стараюсь минимизировать их, в первую очередь, у себя в сознании, так как, на мой взгляд, они не работают. Я говорю дочкам: «Вы имеете право быть любыми. Главное, чтобы вам было хорошо и радостно внутри». Ну и так как я очень счастлива в делах, которыми занимаюсь, то искренне стараюсь делать так, чтобы мои дети с удовольствием и интересом поглощали мир. И мои книги тоже про это — про искренний интерес. Я считаю, что если человеку интересно жить, то ему всегда будет интересно поглощать информацию и создавать что-то новое. Обычно говорят, что задача родителей — дать высоту полёта, а куда ребёнок улетит — это уже его дело. Искренне считаю, что неважно, как сложится личная жизнь моих детей, будут они дворником или президентом — для меня ключевое, чтобы они ощущали себя счастливыми. И уж если выбирать какой-то один навык для развития, пусть это будет — трудолюбие. Любовь к своему делу

У меня есть книга, которая вышла в 2021 году, называется «Антихрупкие: женщины в истории России». Она готовилась три года, в неё были вовлечены два профессиональных историка. Это короткие биографии женщин, которые оставили след в истории России. Что важно, достоверные: не подёрганные какими-то фактами, что-бы выставить женщину прекрасной, или
наоборот ужасной. В этих рассказах есть как очень известные персонажи, такие как Екатерина II или княгиня Ольга, так и менее известные широкому кругу обывателей, как, например, Айн Рэнд. Она написала «Атлант расправил плечи» и сформировала огромную философию, которая
до сих пор пропагандируется и которой придерживаются очень многие бизнесмены
в США. Книгу я задумала много лет назад, когда была на выставке в Лондоне, там так был составлен каталог портретов. Справа портрет, а слева описание — так были собраны разные художественные произведения под одной обложкой. Книжка готовилась долго, мы проводили конкурсы на каждую героиню, обсуждали биографии, спорили, кто должен войти, кто не должен войти, кто из современных не возражает, чтобы он вошёл в эту книгу. И когда она писалась, я параллельно была на Алтае, и поняла, что хочу снять кино. Проехать по Чуйскому тракту с миссией а-ля привезти книжек в библиотеки. Чтобы моя подруга, психолог Аглая Датешидзе поговорила с женщинами, я учила детей писать сказки, а fashion-блогер Пелагея Гоматина делала классные женские фотографии. И вот мы с такой миссией проедем по Чуйскому тракту и сделаем маленькое любительское кино про это.

Но книжка готовилась долго, в 2021 году мы побывали на Байкале, и в какой-то момент, когда я была ещё там, а моя подруга Аня Каменева как раз летела обратно с этого путешествия, я ей написала: «Аня, я хочу снимать кино про Байкал». Она согласилась стать продюсером фильма. Нас поддержало Представительство Республики Бурятия в лице Игоря Зураева, мы сразу нашли единомышленников. Нашлись спонсоры, и вот в итоге мы поехали. У нас было три оператора. Мы ехали на машинах, которые нам дала компания Porsche. И это превратилось в такое классное кино. Кстати, к вопросу о многофункциональности: для меня всегда было так странно, когда мне говорили: «Кристина, ты нашла себя в писательстве», — потому что я всегда любила то, что делаю. У меня не было чувства, что до этого я занималась чем-то нелюбимым, а тут нашла себя. Но вот про кино мне хочется сказать, что это действительно тот момент, где я нашла себя. Потому что больше всего в жизни я люблю путешествовать и интересных людей. И в итоге у нас кино превратилось не в миссию с библиотеками, а в разговоры с разными очень интересными людьми: с Министром Культуры Бурятии; с женщиной, которая спасла Селенгинск от банкротства и был момент, когда десять тысяч человек молились, чтобы комбинат не обанкротился… Самая счастливая неделя моего прошлого года — это та неделя на Байкале, когда мы снимали, говорили, ехали. Иногда спали два часа, это было супер динамично. Но теперь я понимаю, что не смогу остановиться. Это реально то место, где я нашла себя и давно не ощущала себя таким счастливым человеком. Обычно день проходит так: хорошее сменяет плохое, а плохое сменяет хорошее — ну и в целом получается такая канва. Но вот длительный
период счастья — это прекрасно. У меня есть такой период. У Ани такие же ощущения. Уже в феврале мы едем снимать Ладогу при поддержке отелей «Точка на карте», в августе, надеюсь, на Северный Кавказ.

Нужно сказать, что название книги пришло из программы «Антихрупкость», которая принадлежит партнёру книги, «Библиотекам Запада Москвы». Мы не отбирали героинь специально, чтобы у них было что- то неправильное, или что-то правильное. Героини отбирались историком, и было важно, чтобы пример героини в истории был позитивен, именно в отношении социального вклада. Когда ты пишешь честную биографию, выясняется, что все были смертными. Понятно, например, что тяжело найти какие-то личные факты про княгиню Ольгу, но вместе с тем всплывает очень много нюансов, которые по-разному характеризуют героев. Опять же, с Ольгой, как она хитростью пригласила древлян в баню и там же сожгла их. Наверное, это адекватный уровень жестокости для того времени. Но тем не менее нужно представить, что эта женщина сделала это, имея в виду своего мужа, убитого древлянами, но который по сути убит был справедливо, о чём тоже не умолчать, опять же, по канонам того
времени. Когда ты пишешь честно в компании с историком, то выясняется, что все не то чтобы имеют свои плюсы и минусы, а все — люди. Если говорить про правителей, их миссия требует в том числе и каких-то непопулярных решений, которые непонятны и могут быть не оценены обывателем. Так случилось, что поскольку биографии честные и написаны в компании с историком, и даже двумя, там просто факты. Эта особенность не выискивалась специально. Она и так заложена в судьбе каждого.

Это действительно так. Этот проект как раз про то, что всё, что нас не убивает, делает сильнее. И кризисы нас растят на самом деле, поэтому мы приехали с вопросом: «Какой кризис сформировал вас как личность, и что вас вдохновило его преодолеть?», — всегда же есть что-то, что тебя поддерживает. Это был единственный сквозной вопрос, который мы задали всем четырнадцати героиням.

Их было несколько, наверное, как и у любого человека. Первое — это смерть дедушки. Данный период моего детства меня воспитывали бабушка с дедушкой, и для меня он был не просто дедушка, поэтому я не была к такому готова. Второе — это кризис 2008 года. Я была тогда руководителем, наёмным директором, и нужно было уволить сотрудников, чтобы компания выжила. Каждый сотрудник был мной оплакан. Это был вот такой мой личный кризис. И был кризис, когда у меня не получилось с ребёнком. Меня можно назвать достигатором, я очень много работаю и работала, всегда ставила цели. У меня не было мечт, были цели. И тогда для меня было полным шоком, помимо природного страдания, которое в этом заложено, что можно что-то планировать, к чему-то идти, и не достигнуть этого. Я была недостаточно зрелой в свои двадцать девять, чтобы принять, что что-то можно запланировать, и это может пойти не по плану. Думаю, это тоже был момент, который меня подрастил.

Всегда разное. Смерть близких — это такая штука, которую часто вообще не можешь пережить. Боль только притупляется, и нельзя сказать, что тебе что-то может заменить место близкого человека. Другие люди занимают эту нишу, но всё равно это, как мне кажется, непереживаемая история. Наверное, то, что мне помогает 100% всегда почувствовать почву под ногами — это
какое-то доброе дело в мир и для людей. Это может быть как что-то незначительное, так и существенное. Но это всегда даёт силы идти дальше.

— Разное… Ну, например, у меня был супер-сложный прошлый год и этот как-то так же начался. Но сейчас вышла книга «Секреты старого особняка», я её написала в поддержку «Театрального проекта 27», а Настя Мамошина нарисовала иллюстрации. Ей мы собираем деньги на оборудование для «27», а ещё привлекаем внимание к независимым театрам, у которых нет своих площадок. В книге идёт рассказ про все старые особняки через историю особняка Игеля, который, кажется, пережил все исторические вехи города Санкт-Петербурга. Сперва дом принадлежал князю Вяземскому — тому самому, что похитил балерину Софию Кох из-под носа Николая I и отсидел за это в казематах Петропавловской крепости. Позже в здании располагался
один из самых знаменитых ресторанов Петербурга «Дача Игеля», где играл румынский оркестр, а гостями были выдающиеся люди своего времени — Антон Чехов, Максим Горький, Фёдор Шаляпин, президент Франции Феликс Фор. Особняк успел побывать и Ждановским районным советом, и Главным управлением профессионально-технического образования Ленинграда в советское время, и даже центром для проведения тренингов в перестройку. А ещё, к сожалению, был разграблен и превратился в руины, затянутые сеткой, в наше время. В книге есть карта разрушающихся особняков нашего города, и словно в противовес, карта с независимыми театрами, которые не имеют своей площадки. И вот мы продумываем мероприятие по книге, и рассказываем, мечтаем про Наташин театр. И сразу есть ощущение, что всё не зря… Да, книга лишь маленький шажок к большому дому театра для подростков, но он сделан….

Дома я, как бы банально ни звучало, жена и мама. Я с мужем двадцать лет, из которых десять лет не было детей и десять было. Поэтому сейчас у нас такой период, что мы в первую очередь родители. Я вот как раз с этим фильмом вынырнула из какой-то сто-процентной материнской роли и подумала: «О, я это и ещё отдельное что-то». Наверное, это некая атмосфера. Наш дом — это тихая гавань, место, где можно отдохнуть и быть таким, какой ты есть.