Вера: С шести лет танцевала в ансамбле, поэтому, после школы хотела поступать на хореографа. Театр любила всегда, но все-таки желания стать актрисой не было. До тех пор, пока меня не вдохновили несколько хороших фильмов, после просмотра которых, я поняла, что и актёры
танцуют. Мы с Лерой закончили мастерскую Михаила Ивановича Самочко — народного артиста России, артиста театра МДТ. Закончили два года назад, совсем старушки уже. Не секрет, что в театр сейчас попасть сложно. Честно говоря, если нет связей или родственников, которые
могут помочь устроиться, то шанс довольно-таки мал. К окончанию обучения у нас было три готовых спектакля: «Шоа», «Добрые люди» и «А завтра будет счастье». С ними, впоследствии, мы ездили в Карелию, играли на фестивалях в Петербурге и других городах. После выпуска у нас год была площадка на севере города, где на хороших условиях нам предложили играть, также
параллельно мы делали новые спектакли, участвовали в различных конкурсах, гастролировали. Сейчас мы не привязаны к тому месту. Если появляется возможность играть на новой площадке, то мы играем. Всегда есть, что показать, чем поделиться с людьми.

Валерия: Я из Республики Коми, из города Сыктывкара, всегда любила писать, читать, поэтому сначала поступила на журналистику, но проучилась там только год. Когда поступала, мне было всего 18 лет и я о театре тогда ничего не знала. Всегда пела, танцевала, но у нас в городе не было даже театральной студии, а театр можно было смотреть только на коми языке. Сейчас, конечно, всё изменилось, но, когда я росла, в театр не ходила. Примерно в 9 или 10 классе к нам в школу пришёл педагог с музыкальным и режиссёрским образованием, мы нашли с ней общий язык, поэтому впоследствии я участвовала в школьных постановках, но это было на любительском уровне. Я случайно попала на актерский курс. Поступала в Профсоюзы на журналистику и мне сказали, что неподалёку идут прослушивания. Я попробовала и поступила. Никогда не было мечты стать актрисой.

Валерия: В журналистику не вернусь точно. Жизненная цель — набирать душевную информацию отовсюду, откуда она идёт. Театр даёт очень много, поэтому без него сложно
обходиться. Если кто-нибудь предложит спектакль или репетицию, то обязательно соглашусь, потому что всегда нужна подпитка.

Валерия: Ходили в театры на пробы вместе. У нас так повелось. Нас научили, что курс — это
семья, а не борьба. Но если была конкуренция, она была здоровой. Всё делали вместе. Кто-то в кино пробовался. Каждый занимается тем, о чем мечтал больше всего

Валерия: Сложно так говорить, имея профессиональное актёрское образование. Конечно же, для души, но и не только. Если бы сейчас позвонил Лев Додин и предложил пробоваться в МДТ, я бы сказала: «Лев Абрамович, конечно, какие проблемы, я уже стою около служебного входа, открывайте.» Но мы не играем в большим театрах. И с этим приходиться мириться. Актёрское существование заключается не в названии театра, в котором ты работаешь. Молодой театр — это то, чего требует душа. Я очень люблю наши спектакли, тот материал, над которым работаем, и то, как именно работаем. Мы выходим на площадку, зная человека рядом с собой не только с профессиональной стороны, но и с человеческой, а это очень ускоряет процесс.

Валерия: Я искренне порадуюсь. Если хотя бы один из нас выбьется куда-то выше и дальше,
это замечательно.
Вера: Это совсем не предательство, а выбор человека, который знает, что ему нужно на данный момент. Тем более, если это хорошее предложение в кино или театре.
Валерия: Это выбор между деньгами и профессией. Я пойду туда, где лучше или туда, где больше платят. Мы ни в коем случае не должны влиять на этот выбор. Мы в праве сами решать, что для нас важно и нужно. В этот момент мы понимаем, что нам хорошо вместе, поэтому работаем и живём этим в настоящем.
Вера: Тем более всегда находятся люди, которые занимают чьё-то место. Кто-то ушёл, кто- то пришёл. Бывают ситуации, когда кого-то заменить тяжелее. Но все-таки незаменимых людей нет.

Вера: Мы очень долго думали.
Валерия: Мы даже устраивали голосование, но тогда «Молодого театра Санкт-Петербурга» даже не было в списке. Самое любимое, это театр «Форс-мажор», потому что вечно что-то случается прямо за 15 минут до выхода. Или был вариант «Театр около автомойки». Мы тогда решили участвовать в фестивале «Прорыв», поэтому нам срочно нужно было название. Спустя какое-то время пришли на репетицию, и Инна сказала, что теперь мы —«Молодой театр Санкт-Петербурга». Все согласились, потому что оно нам подходит: мы все молодые и наш театр существует совсем недавно. 26 мая 2016 года — дата нашего рождения, день, когда мы выпустили первый спектакль после обучения.

Валерия: Я на всю жизнь запомнила один случай. Когда мы уходили на каникулы во время обучения, преподаватель нашей кафедры, главный режиссёр театра музыкальной комедии Александр Борисович Исаков сказал такую фразу: «Вы не имеете право ни одного дня каникул жить без тренинга». Мы: «Как проводить тренинг, если ты, например, один дома?», на что он ответил: «Пройти мимо бездомной собаки неравнодушным — это уже тренинг.» Поэтому я думаю, что актёрские будни отличаются постоянной погружённостью в себя, остротой реакции, внимательностью ко всему. Нельзя посмотреть фильм и ничего из него не вынести. Я не занимаюсь речью и телом каждый день, но считаю, что мышца души должна быть натренирована сильнее, чем мышцы тела.

Вера: Как сказал народный артист России Роман Борисович Громадский нашей
однокурснице: «Если актрисой не станешь, будешь хотя бы женой хорошей». Поэтому если что, мы не пропадём.

Валерия: Финский залив в парке 300-летия, но только летом. Зимой я не терплю замершую воду, потому что кажется, что это символ чего-то мёртвого, очень сложно смотреть. Ещё очень люблю мостовую из камней около Петропавловской крепости на Заячьем острове — одно из моих любимых мест. Вера: Меня Питер питает не меньше. Гораздо приятнее, когда светит солнце, обожаю такие дни. Идёшь по Центру где-нибудь рядом с водой. В такие моменты больше ничего и не нужно.

Инна: Как-то раз 9 февраля 2012 года мы решили сделать сюрприз нашему педагогу. Дело в том, что наша мастерская была с персиковыми стенами, а нам хотелось, чтобы всё было, как в настоящем театре, поэтому мы решили покрасить все стены в чёрный. То, что нужно писать служебную записку и согласовывать, мы просто не знали по своей молодости и смелости. Нас учили, что нужно быть смелее, задумал что-то — воплощай. Делали по науке: закрыли все щели, пол покрыли журнальными листами, мебель накрыли и поставили в центре, затем начали работу под руководством нашего главного маляра. Мы, конечно, сразу надышались краской, так что было очень весело. У кого-то запал пропал сразу, кто-то красил себя и друг друга, писали надписи на стенах, потом замалёвывали, лежали на полу, фотографировались. Проблема в том,
что краска оказалась пахучая, а вентиляция была построена таким образом, что весь запах пошёл в бухгалтерию, которая тут же обнаружила нас и прибежала с невероятными криками. Когда мы вернулись на следующий день, аудитория была опечатана, а спустя неделю её снова покрасили в персиковый цвет. Нас наказали, мы были без своей мастерской в течение нескольких месяцев, а наш родной Михаил Иванович заплатил за нас штраф, до сих пор не знаем какой. Самое главное, что на кафедре отнеслись к этому с юмором и прозвали нас Малевичами. С этого момента начались шутки на тему «Чёрного квадрата», и они были
бесконечны. Он стал нашим символом, который мы перенесли в свой Молодой театр, что-то своё родное, напоминающее о тех смелых поступках. Хотелось бы, чтобы их было больше в нашей жизни.

Инна: Это грустная история. Театр был интересен мне со школы. В театральных студиях я играла маленьких и щупленьких мужчин, а мне нравились роли героические. Когда пришла пора поступать, я пришла в СПбГЭТУ «ЛЭТИ». Там был чудесный педагог гуманитарного факультета кафедры связи с общественностью Алексей Валентинович Ранчин, который сказал: «Придёте к нам, будете зарабатывать себе на хлеб с маслом и даже с икрой». Мне понравилась эта фраза, и он был такой обаятельный. Попробовать себя в актёрстве, наверное, просто смелости не хватило. Потом поступала семь раз на разные специальности. Сначала на актрису, потом на режиссёра драматического театра, затем на режиссёра эстрады, снова на режиссёра драматического театра. Просто так получалось, что я не подходила тем мастерам, которым пробовалась, а Михаилу Ивановичу Самочко подошла. И это, конечно, счастье. Когда ты находишь своего мастера, даже не знаю, что с этим может сравниться.

Инна: Я всегда развивала эту историю. Одно время работала при театре, занималась продвижением театральных коллективов, играла любительские спектакли в театральных студиях уже во взрослом возрасте. Потом я стала частью юного коллектива, в котором уже были профессиональные артисты. Мы начали делать свои спектакли, но я была единственным человеком без театрального образования. Конечно, это чувствовалось. В первую очередь, это влияло на меня, не хватало ремесла: поставленной речи, определённых навыков в пластике. Мои занятия дома не давали того, что может дать системное обучение в театре, поэтому, когда наступал Новый год или май, я шла испытывать судьбу.

Инна: Да, я совсем не за визуальный театр. Сейчас много театров, которые ориентируются на визуальные эффекты. Но любой эффект нужно воспринимать не только глазами, но и душой. Мы говорим с человеком, апеллируя к его душе.

Инна: Восприятие спектакля зависит непосредственно от того, попали ли мы в
болезненную точку, проблему в душе или факт биографии, который не оставляет вас. Это может
быть что-то комичное, а не трагичное. Если мы попали, человек отзовётся. Это такие условные категории, тут гораздо точнее сказать задело или не задело. Если же говорить про то, куда надо ходить, то нужно просто найти свой театр. У каждого человека он свой, причём сегодня он
может быть один, через два месяца другой.

Инна: Молодость — это состояние души. Нашему Михаилу Ивановичу 68 лет, когда он выскакивает на сцену, начинает так лязгать зубами, краснеть и кричать, что кажется, будто он моложе молодых. Он молод душой. Есть очень много молодых артистов, которые выходят на площадку и ничего не могут сделать. От таких исходит только скрип души, скрип тела, люди бывают вялые. Артист не может быть вялым, он должен быть жадным, пьяным, выхватывающим.

Инна: Из жизни. Ты можешь быть интровертом, но на сцене ты даёшь то, что может дать твоя душа. Есть люди, которые выплёскивают всё вокруг себя через край, другие от мира закрываются, а внутри у них просто ураган.

Инна: Надо себя слушать. Слушать, что говорит душа, решать все сложности и идти навстречу
желаниям. Я сразу понимала, хотя пробовала какие-то другие работы. Не нужно себя мучить тем, что не по душе. Я всё время задаюсь вопросами: в том ли месте я нахожусь, чего хочу на самом деле?

Инна: Я люблю Фонтанку и всё вокруг неё. У меня какая-то связь с водой, всегда тянуло к ней.
Конечно, это какие-то эзотерические вещи.