Я училась на художника декоративно-прикладного искусства, постигала живопись, разные техники оформления текстиля, и вместе с этим мне хотелось делать функциональное, нужное людям, применимое в повседневной жизни. В университете была лаборатория по исследованию костюма. Там я стала изучать и шить народную одежду, в отдельных частях и в целом, переосмысливать её в современность.
После переезда в Петербург я стала заново искать себя. И меня постоянно приводило к тому, чем я занималась прежде. Когда поняла, чего мне не хватает, — навыков шитья, конструирования, технологии — выучилась на конструктора-модельера.
Для меня создание одежды — это соединение эстетического и практического, поиск отражения внутреннего мира, своеобразное кодирование информации о человеке.

Название «Этноморфозы» возникло из идеи выставочного проекта современной этнографии — работ мастеров, которые взаимодействуют с традицией в наше время. Тогда, в Сыктывкаре в 2011 году, выставка не состоялась, но в 2016 прошла, как моя персональная в городе Котлас.
«Этноморфозы» в созвучии с «метаморфозами» — изменение, превращение, но на этнический лад. Прорастание традиции в повседневность. Под это слово стало подтягиваться моё творчество: группа во «ВКонтакте», изделия, которые я делала поначалу, и потом уже одежда.
Сомнения на протяжении всей деятельности регулярны, иногда кажется, что она изжила себя. Всякий раз я спасаюсь красотой, заново влюбляюсь, нахожу нужное мне, нужное людям, происходит новый виток.
Очень важным стал момент появления в моей жизни мастерской. Это отправная точка того, что «Этноморфозы» выходят за рамки дома, имеют своё место на карте города, любимое дело становится работой, и я полностью в это погружаюсь.

В этом сейчас сложность. Приходится совмещать столько разных специальностей: дизайнер, логист, конструктор-модельер, швея, технолог, ведение и оформление соцсетей. Я мечтаю о команде, о том, что можно будет разделять и оптимизировать процессы. Недавно мне стала помогать швея с пошивом вещей, которые уже проработаны, над новыми я работаю сама. Часто в самом процессе понимаю, какой должна быть вещь, что хочется внести/изменить, и итог немало отличается от первоначального замысла. Но хочется, чтобы было больше творчества и развития. Нужно найти способ освободить для них время от технической работы, научиться выстраивать грамотную экономическую модель.

«Не могу ходить по торговым центрам, там всё такое бездушное» — это мнение покупателя, которое поддержат сегодня, думаю, тысячи людей. Поначалу мне не верилось, что ремесленник-одиночка может выдерживать конкуренцию с масс-маркетом, в первую очередь по объёмам продукции, чтобы обеспечить себя и не уйти в минус.
Постепенно пришла к тому, что некоторые из своих работ повторяю малыми сериями. Но качество таких ремесленных вещей на несравнимо большей высоте. А ещё в них есть ощущение души, индивидуальности.
Минимализм в чистом виде остался в прошлом, сейчас необязательно создавать пространство без каких-либо маркеров.
Уже созрела потребность вспомнить богатейшую культуру нашей страны, и люди постепенно начинают ценить оригинальность через авторский подход, особую локальную историю.
Постепенно возвращается ценность вещей, сделанных вручную. Человек приходит с желанием вещи, которая будет создана именно для него. В такой одежде совсем по-другому себя ощущаешь, её не хочется снимать. Она служит дольше и существует словно вне времени, в отличие от того, что сходит с конвейера: одноразовое, то, что можно использовать и выбросить.
Ещё важна тема поддержки тех, кто живёт рядом. Мы можем поддерживать рублём не глобальные корпорации, а того, кто по соседству с нами создаёт качественные вещи и вкладывает в них тепло.
Как таковой рекламы у меня нет. Где-то я услышала фразу: «Цветок распускается, источает аромат, и ему не нужно никакой рекламы, пчёлы сами прилетают». Важнее говорить о своей деятельности миру, взаимодействовать с людьми, и те, кто чувствуют отклик и потребность, находят, обращаются.

У меня чаще всего задумка идёт от ткани, от сочетания материалов. Я смотрю, трогаю полотно и думаю, какая форма будет ему соответствовать, какой декор рождается в ряду ассоциаций, какие новые фактуры будут играть. Я набрасываю модели в блокноте, додумываются конструкции,
пошив, добавляется набойка, или вышивка, или элементы лоскутного шитья. Наслаиваются смыслы из изучения моды и этнографии, визуального анализа и исследования, накопленный опыт выплёскивается через идеи. Прошлые идеи спустя пару лет могут получить продолжение в виде коллекции. Думаю, мои работы очень про «slow», и всё это вещи, которые просят быть созданными.

Вдохновляет Север России. Я из Сыктывкара и культурой Коми напиталась за время работы в музее, изучая её. Много взаимовлияний с Архангельской областью, Карелией, Пермским краем, интересно их видеть и сравнивать на местах. Побывала также на Севере Индии, в Гималаях,
где много пересечений с нашей культурой, в деревянной резьбе и текстиле. И, можно сказать, последняя моя коллекция вбирает в себя дух севера двух стран.

Для меня ярким этапом было погружение и изучение искусства 20 – начала 21 века за время работы экскурсоводом в Эрарте. В самой народной одежде я вижу конструктивизм, абстракции супрематизма, модерн, поп-арт, наивизм и сюрреалистичные сочетания несочетаемого.
Последняя моя коллекция «Дерево души» вдохновлена деревянной резьбой с прялок и ткацких станков. Для меня они перекликаются с творчеством Кандинского. Будучи юристом, он отправился в путешествие в Зырянский край, и именно там произошло его перерождение в художника. Попав в крестьянский дом, он понял, что такое смотреть на картину не извне, а вращаться в ней.

Я чувствую через лён. Я захожу в магазин, вижу льняную ткань, и мне из этой ткани сразу хочется шить. Представляю, какие вещи могут из неё получиться, и меня это вдохновляет. Другие материалы я так не чувствую. Для меня лён сам по себе маркер русской культуры, с его фактурами, несовершенством, грубостью, благородством. Он передаёт особую энергетику, «настоящесть», хочется его касаться, ощущать. Люди устали от искусственного и пластикового, их тянет быть ближе к природе, беречь её, ощущать себя её частью, заботиться о себе, о том, что мы едим, что носим.

Я последний раз носила брюки в школе, а потом пришла к тому, что мне нравится пластика женского тела в платьях. Для меня это произошло естественно и органично. Хотя я планировала сделать модель брюк, которая будет дарить такую же свободу. Но я это постоянно откладываю,
потому что идеи новые рождаются именно через платья.

Это элементы внимания к себе, ответы на вопросы, что в этот момент для меня важно, что отражает внутреннее состояние. Я стараюсь не бежать по жизни, а осознанно замедлять её темп, анализировать, что соответствует мне сейчас, что близко. И это часто совпадает с тем, что модно, с тем, в чём возникает потребность у других людей. Часть сонастройки художника
и мира, чувствование времени. Сейчас мне всё больше хочется ощущения полётности, движения, танца в своих работах.

Это создание пространства между одеждой и кожей, которое даёт свободу тела и ума. Способность одежды подстраиваться: про физиологичность, удобство, насколько в одежде легко двигаться, приобретение ею формы тела. Важность качественного кроя с хорошей посадкой на разные типы фигур.

Эту задачу я и стараюсь решить в своей одежде. Сохранить глубокую идею и уйти при этом от излишнего этнографизма. Для меня это проверка на воздух, своих работ и всего окружающего на «есть ли, чем дышать», остаётся ли пространство для мысли, возможность додумать. Я подбираю мотивы, которые вызывают отклик на современность, мягко входят в повседневность, тактично, полунамёками сообщая этническую информацию. Кто-то её считает на уровне подсознания, кто-то вспомнит первоисточник, кто-то остановится перед красотой.