Калининград — крошечный кусочек Европы в России. Районы старого Кёнигсберга, «Дом Советов», готические постройки, красивые дома с большими окнами — чем-то он напоминает Санкт-Петербург, может, своей приветливостью? Выходишь из аэропорта и словно вернулся туда, где давно не был, на остановке уже ожидает автобус с добряком водителем, мы отправляемся в наш необычный дом на эти три дня.

НИС «Витязь» — легендарное судно в истории океанологии, которое внесло выдающийся вклад в изучение Мирового океана. Под флагом АН СССР судно совершило 65 научных рейсов, прошло около 800 000 миль. С его борта была измерена максимальная глубина (11 022 м) в Марианской
впадине и открыт новый тип животных —погонофоры. На «Витязе» сформировалась школа отечественной океанологии, в экспедициях работали учёные 50-ти научных институтов нашей страны и 20-ти стран мира. Сейчас «Витязь» существует благодаря трудам работников музея, и действует не только как музейный экспонат, но и как мини-гостиница.

На нижней палубе расположены каюты, названные в честь известных писателей: Эрнеста Хемингуэя, Даниэля Дефо, Жюль Верна; на полках лежат книги о морях и океанах, на стенах картинки с кораблями. На верхней палубе вход в музей судна, спускаешься вниз, и будто попал
в маленький город, всё идёшь и идёшь, мимо витрин с вещами, которые учёные брали с собой в плавание, мимо кают, где жили сотрудники, камбуз, санчасть, телеграф для морзянки, огромное машинное отделение — словами всего восторга не передать. В главном здании музея, можно
увидеть диковинных рыб, удивительных размеров скелет кашалота, батискафы, скафандры, а на самом верху настоящий фонарь с маяка.

По соседству с «Витязем» стоит судно «Космонавт Виктор Пацаев», когда-то он входил в состав отряда кораблей морского космического флота, принимавших участие в создании ракетно-ядерного щита страны и обеспечивающих испытания и полёты космических аппаратов, а чуть подальше Подводная лодка Б-413 и ярко-красный корабль-маяк «Ирбенский», который когда-то служил морякам путеводной звездой. Везде можно походить, всё потрогать, представляя себя учёным-исследователем.

На следующий день мы выходим в город, на площади в Рыбной деревне продают обжигающий, вкусный глинтвейн, сваренный по старинному немецкому рецепту, и горячие ароматные булочки — с таким набором холод нам не страшен. Яркое солнце слепит глаза, глинтвейн слегка опьяняет, мы просто гуляем, рассматривая всё вокруг: вот высится «Дом советов» — одинокий и
холодный, он никогда не принимал в своих стенах людей. Пройдёшь чуть дальше, и видишь вереницу цветных фасадов, оставленных ещё со времен, когда Калининград был Кёнигсбергом, загадочный Кафедральный собор на острове Иммануила Канта, но у нас сегодня есть главная цель — увидеть море, оно ждёт нас в Светлогорске.

Спустя час езды на автобусе мы вышли на площади, где продают сувениры из самой главной достопримечательности — янтаря, там мы потерялись минут на тридцать, и вот я уже с новеньким браслетом на руке, кричу: «Скорее, бежим к морю, оно там, внизу, видишь?» Пока спускаемся с высокой горки нас обволакивает такое счастье, что наворачиваются слёзы: «Привет, море! Я так рада тебя видеть!»

Зимнее море поражает своей красотой и неприступностью, погода нам улыбается, поэтому сегодня оно цвета аквамарин. Морской запах перемешивается с аппетитными ароматами блюд из прибрежных кафе. Мы гуляем вдоль берега, рассматриваем камни, в надежде найти свой кусочек янтаря, вдали видим бабушек, которые внимательно рассматривают водоросли.

— Здравствуйте, а что это вы делаете?
— Янтарь ищем, смотрите!

И они показывают нам маленькие камушки на ладонях, говорят, что нужно потрясти водоросли и, если повезёт, найдётся камень и побольше. После тщетных поисков мы идём дальше. Из моря выходит пара сизых лебедей, которые ждут свой обед, нам их угостить нечем, но они об этом не знают и начинают нас преследовать — убегаем. Дует лёгкий прохладный ветерок, вокруг сотни чаек, внутри счастье, но нам пора домой, на наш корабль.

На третий день нашего путешествия похолодало, небо стало свинцовым, но сегодня у нас самое интересное — Куршская коса. Ранним утром нас забирает спортивного вида мужчина по имени Александр, сегодня он наш экскурсовод. Он спрашивает всё ли мы успели посмотреть, и когда узнаёт, что мы так и не побывали в Амалиенау, старом районе Калининграда, где ещё остались
немецкие особняки, везёт нас другой дорогой, чтобы показать хотя бы часть. Пока мы едем, Александр рассказывает нам историю города, и о том, как было здорово по выходным ездить в Польшу, мы вместе надеемся на скорое открытие границ, за разговором не замечаем, как уже приехали в парк.

Машина летит по заснеженной дороге, вокруг деревья, и вдруг, стадо косуль, мы останавливаемся, смотрим на них, а они на нас, из машины не выходим, чтобы не спугнуть и, налюбовавшись, продолжаем путь. Всю дорогу до первой остановки наш гид рассказывает нам, кто и как пытался укрепить знаменитые песчаные дюны Куршской косы, о животных, чьи следы так хорошо видны на снегу — лисы, зайцы, косули, кабаны.

— До карантина лисы выходили к людям, одна туристка даже кормила лису с рук, но
сейчас уже не так, они снова одичали. — говорит Александр.

Но я, не теряя надежды увидеть хоть кого-то, весь путь озираюсь по сторонам, но никто не выходит нам навстречу.

Дальше — перед выступлением можно сделать какую-то речевую разминочку, хотя бы чтобы донести своё слово, не бубнить себе под нос, не прятать глаза в пол. У меня актёрское образование — это тяжёлая артиллерия, и плюс всё это я ещё прожила. Я чужое стихотворение читаю, как своё. А тут это моё — как я могу его прочесть, если я знаю про него всё-всё? Это как видение. Когда ты что-то читаешь или говоришь какой-то текст на сцене, то должны быть картинки, ты ведь про что-то конкретное говоришь. Важно видеть то, что ты читаешь. Я помню, как читала «Полтаву» в школе. Там, когда скачут кони, клянусь, я их видела как будто перед самым носом, чувствовала запах гари, видела этих офицеров, коней и привал. Я думала помру от того, насколько это было явно.