Стиль шестидесятых можно определить как «творческая анархия». Образ модной женщины того времени — опытная и спокойная домохозяйка. На фотографиях она безупречна. Пойманная фотографом в якобы самые неожиданные моменты, она была безукоризненно ухожена и одета по высшей моде. Другие, более яркие детали использовались для создания эпатажного образа и настроения. Обедая рядом с украшенной драгоценностями пафосной особой или находясь в кругу выдающихся личностей, женщина выглядела крайне элегантно и держалась с достоинством.
Эти фотографии до сих пор фигурируют в мире моды. Такие фотографы, как Генри Кларк или Леомбруно Боди, привносили в образ моделей недостающую изнеженность, создавали роскошное окружение. Благодаря им даже изношенные вещи смотрелись грандиозно. Страницы Vogue светились великолепием и гламуром.

Тем не менее представления о роли женщины в обществе уже начали ставить под сомнение.
В редакционном комментарии журнала Vogue за июнь 1960-го уже чувствуется некоторая тревога по отношению к новым стандартам:

«Женщина в наше время является объектом внимания, красиво и достойно реагируя на него. Она больше не ограничена лишь своей частной жизнью. Теперь она постоянно в движении, в
бриллиантовом блеске собственного города. Она проживает каждую минуту истории больше и полнее, чем какая- либо женщина когда-то проживала. Как бы сильно она ни хотела состариться
в собственном доме среди семьи, привычного общества, как бы яростно она ни отстаивала это как свои истинные заботы, избежать течения хода истории было невозможно. История в процессе её становления подвержена пристальному, ежечасному, неумолимому вниманию благодаря газетам, радио, самолётам. Она живёт в мире 1962 года, и ей ничто не остаётся, как любить его.
Она сыта им по горло, но на её шее все- таки может красоваться скрученный яркий цветной шифон».

Женщина, о которой идёт речь, напоминает Жаклин Кеннеди, которая стала олицетворением Америки для всего мира. Она собирала густые волосы в пышную причёску, носила платья без рукавов и не ниже колена, костюмы в стиле Коко Шанель, небольшие элегантные шляпки, роскошные вечерние платья. Её наряды обсуждали по всему миру, ей подражали и восхищались. Её чувство стиля, обоснованная элегантность, нескрываемая озабоченность своей
внешностью оказали глубокое влияние на образ модниц.

Новые течения в моде 60-х годов возникали под давлением различных сил. Том Вулф, историограф формирующейся культуры, занимался поисками истоков нового стиля.
В начале века тренды диктовали великие кутюрье, такие как Чарльз Фредерик Ворт. Однако со временем они перестали оказывать большое влияние на стиль. Идеи приходили отовсюду. Например, неформалы создали «стиль улицы» из того, что много десятилетий считалось недопустимым в мире моды и фэшн-фотографии.

Этот художественный стиль являлся смешением новых разносторонних влияний, движений, трендов и визуальных эффектов — от прорисовки универсальных образов до сбивающих с толка откровенностей поп-арта. Новые ценители искусства — художники, фотографы, журналисты, артисты, писатели — смешанные со звёздами неклассических и независимых культовых фильмов, далёких от бродвейских театров, слились в вихре общественного сознания. Такие фотографы, как Хельмут Ньютон, Боб Ричардсон, Фрэнк Хорват, Франко Рубартелли, Пенати и Дэвид Бейли — молодые, энергичные, дерзкие, диктующие свою моду — были заинтересованы
в том, чтобы стать частью нового стиля и оказывать на него влияние. Эти фотографы создали собственный имидж. Внешний облик стал не менее важен, чем само искусство. Они охотнее снимали на отдельных улицах города, используя маленькие однообъективные камеры (мода на которые началась ещё в 30-е гг.), чем искали какие-то необычные, экзотические места.

Тем временем уже сформировавшиеся фотографы продвигались всё дальше в поисках
ослепительных, презентабельных объектов для съёмки, в которых всё ещё нуждалась высокая мода. Например, поездка Пенна, Аведона или Кляйна в начале 1960-х могла стоить $20,000, однако журнал Vogue выходил в Нью-Йорке с периодичностью двадцать номеров в год, поэтому истории путешествий могли быть растянуты на много страниц. С привычной обыденностью их модели посещали восточные храмы, исследовали тропические джунгли, путешествовали по пустыне на верблюдах.

Любопытный контраст проглядывался между образами женщин: с одной стороны — гламурные, достойные леди, с другой — свободные и экстравагантные. Постепенно два образа объединились в удивительную, сложную сущность. Их скомбинировала Диана Вриланд, ставшая редактором американской версии Vogue в 1962 году. Ей нравилось всё новое, в том числе и свежее направление стиля, его романтическая природа. Она обожала молодёжь, восхищалась её идеями, поддерживала её стиль. Вриланд даже ввела в обиход термин «Youthquake» («молодёжное движение»). В действительности она была знаменита за метафоры и описательные ярлыки. Известная фраза Vogue «красивые люди» стала ключевой для определения роскоши, богатства и стиля жизни 1960-х годов.

Со временем мода становилась более экстравагантной. Художники вдохновляли модельеров, появилось больше обнажённых участков тела. Чтобы их подчеркнуть, в ход шло огромное количество украшений. Причёски становились сложнее, подолы юбок и платьев поднимались всё выше и выше, обнажались печатные узоры колготок.
Тренды стали приходить с улиц — тогда молодежь начала одеваться, демонстрируя свои роли и интересы. Они использовали для этого, что только было возможно, в частности, антикварную одежду и хенд-мейд. Новая или поношенная одежда перешивалась или украшалась согласно требованиям тусовки. Среди некоторых слоёв молодёжи поиск ценностей привёл к появлению движения хиппи. Этнический облик стал модным.

Этот эволюционный подход в одежде было сложно интерпретировать в обычных терминах моды. От кутюр Парижа раньше имела ценность для всей индустрии, но влияния со стороны других стран оказались более сильными. Английский стиль, в частности, такой популярный предмет гардероба, как мини-юбка, появился сразу из нескольких источников — одежда Мэри
Квант для фильмов «Дорогая» с Джули Кристи, феноменальный успех «The Beatles» и, конечно же, партнёрство фотографа Дэвида Бейли и модели Джин Шримптон.

В работах Бейли присутствовала привлекательная твёрдость. Его снимки, вызывающие, дерзкие, чувственные, пришлись по вкусу Vogue. Популярность Бейли стремительно росла и привлекла
внимание Микеланджело Антониони, который взял его за прототип главного героя для легендарного фильма «Фотоувеличение» (1966). Свежесть, откровенность, естественный вид, гибкое, податливое тело модели, длинные ноги, которые принимали грациозную позу — всё это казалось новым течением моды, отличным от статичной элегантности, царившей ещё пару лет назад.
Глянец быстро реагировал на изменения вкусов читателей. Возрастал интерес к новому
типу моделей: семнадцатилетней Пенелопы Три и Твигги, годом младше. Их наивные юные
образы задавали стандарт, которому многим женщинам было сложно соответствовать.

Фотограф Ричард Аведон как никто другой адаптировался к обстановке и настроениям 1960-х. Он мог наделять их трогательной и уникальной притягательностью. Его работы всегда обладали необыкновенной современностью и актуальностью, но они приобрели новые жизненные силы и энергию после его присоединения к Vogue в 1966 году.

Чувствительный к приближающимся тенденциям, ранимый, открытый новым возможностям и экспериментам, казалось, он в состоянии вдохновлять моделей на воплощение любого своего замысла. Он создавал образы женщин, символизировавших 1960-е и вечный символ женственности. Верушка, Шримптон, Лорен Хаттон — им хотелось воплощать новые образы под искусным руководством Ричарда Аведона. Джин Шримптон однажды призналась, что только перед его камерой она могла двигаться без стеснения. В его объективе модели чувствовали себя особенными, иногда бойкими, иногда женственными. В поисках женственности он расширил приемлемые стандарты наготы настолько, что в 1966 году портрет обнажённой от макушки до талии Верушки шокировал читателей.

Острое чувство необычного начинает появляться в работах фотографа немецкого происхождения Хельмута Ньютона, чьи работы впервые опублковались в британской и австралийской редакции журнала Vogue в 1950-х годах. Многие вызывающие снимки 1960-х для привлечения большего внимания содержали элементы драмы. Бурный и хлёсткий стиль Ньютона проглядывается во многих его фотографиях. Ровно как и ядовитый юмор на фотографиях в стиле сафари: внедорожник, большой и опытный охотник с леопардом, мирно свернувшимся калачиком. Только вместо зверя — девушка, скрученная сетями, связанная по рукам и ногам, чтобы её удобно было тащить домой. Она добыча охотника и фотоаппарата Ньютона.

Десятилетием позже его образы стали пышнее, девушки — сексуальнее. Они уже сидят на атласных диванах или на растрёпанных манящих кроватях, исподлобья поглядывая на наблюдателя. Они выглядят немного испорченными, неугомонными, независимыми и сексуально-свободными.

Богиня любви шестидесятых осталась в параллельной реальности. Женский образ больше, чем фантазия, и благороднее, чем скромность. Грань между вычурной манерностью и кротостью зыбка и призрачна.
Модель подаёт себя через тонкий соблазн, присущий её женскому стилю, она вызывает
интерес наблюдателя, заставляя обращать на себя внимание.

Современная фэшн-фотография продолжает чествовать идеалы и тренды, заданные фотографами в 60-е. Размытые границы гламура, культ молодости, экстравагантные приёмы, образ независимой и самостоятельной женщины, которая выбирает наряды по настроению и всё больше обнажает тело — всё это неотъемлемые составляющие современной индустрии моды. Зародившаяся тогда эротическая тематика и сейчас, через полвека, является источником вдохновения для многих фэшн-фотографов.